глаза и уши. Несмотря на свою дряхлость, Мерин все еще значимая фигура в воровской иерархии. Фигура, наделенная широкими полномочиями. Деньги, общак, разборы непоняток. Кто-то всегда приглядывает за саманным домиком у оврага – Череп, Султан, Жучок. Так просто взять и сыпануть прозрачных кристаллов в рюмку не получится. Надо что-то придумать…
Студент вдруг резко вскинул голову, будто что-то услышав. Выключил телевизор, отставил в сторону рюмку.
В квартире раздавался еле слышный мелодичный звон. Дзинь-дзинь-дзинь…
Китаец! Фарфоровый советчик, который дает правильные подсказки. Он стоял… нет, точнее, сидел на серванте, между конфетницей и хрустальной вазой из Богемии. Китайская статуэтка эпохи Мин – узкоглазый, с отвислыми усами над нарисованной улыбкой, мудрец, скрестивший ноги в позе лотоса. Халат из красной глазури, штаны из голубой, золотые разводы, голова на невидимом шарнире. Сейчас голова покачивалась вперед-назад: дзинь, дзинь, дзинь. Сама по себе.
Студент не дотрагивался до статуэтки уже давно, несколько месяцев. Боялся. Однажды он хотел ее разбить, но не сумел. Потом она сама разлетелась на мелкие осколки, поранив ему лицо. Как маленькая бомба. А наутро снова стояла на своем обычном месте – целехонькая… Дзинь, дзинь, дзинь… Тогда китаец своим киванием подтвердил, что в него вселяется хозяин перстня. А потом он и голос услышал этого хозяина. Правда, решил, что померещилось… Дзинь, дзинь, дзинь! Звук становился все требовательней.
Студент и сейчас боялся. Ему казалось, что китайский болванчик подзывает его кивками фарфоровой головы. Терпеливо, настойчиво. Зная, что ослушаться нельзя. Невозможно. Студент подошел к серванту, остановился на почтительном расстоянии. Голова замерла на месте. Еще один кивок – одобрительный.
– Я не знаю, что мне делать, – просипел Студент севшим голосом.
Голова влево-вправо. «Не знаешь».
– Мне не простят, если я даже просто пожелаю Мерину смерти…
Влево-вправо. «Не простят».
– Но ослушаться нельзя…
«Нельзя».
– Тогда подскажи, как мне быть. Я не могу зайти и выйти незамеченным. Мерин хитер, а его челядь на зрение не жалуется.
Студенту вовсе не казалось странным, что он разговаривает с фарфоровой статуэткой. Один, в пустой квартире. С ним случались вещи куда более странные, он, можно сказать, привык.
– Может, подговорить Черепа или Султана? Денег им дать?
Влево-вправо. «Ни в коем случае».
– А может, и так прокатит? Мы ведь сидели с ним вдвоем, когда он мне про перстень рассказывал. Зайду, вроде побазарить…
«Не прокатит».
– Так что мне, просто сидеть и ждать?
Пауза. Кивок. Дзинь, дзинь.
– Чего ждать?
Студент мучительно потер лоб. Он не заметил, как и сам стал покачивать головой в такт движениям китайца.
– Слушай, раз ты такой умный,