не выставлял романы напоказ. Еще он не присутствовал на публичных казнях, чем открыто досаждал повелителю, и не выносил толпу. Любое открытое проявление эмоций его стесняло.
Теперь же Астарот замер не потому, что ничего не чувствовал. Он не понимал, как справиться с этой лавиной переживаний всех оттенков – от слепой ярости до восхищения. Его якобы ледяное сердце колотилось, как бешеное. Он старался унять этот грохот, который, наверное, слышали обе женщины.
Эдвина-Анастасия уползла на середину кровати и выглядывала оттуда, как бесстрашная боевая мышь. Тем не менее, она полна упрямства и только что доказала, что один из самых древних животных инстинктов, цепляться за жизнь любой ценой, на ней дал маху.
Конечно, соберись в этой комнате теософ, философ и антрополог, то каждый бы гнул свою линию. Последний бы утверждал, что это предательство собственных генов из-за страха перед неизвестным и нежелания выйти из зоны комфорта. Первый – настаивал, что девушка готова воевать за чистоту своей души и охраняет ее божественный принцип, а философ бы делал то, что ему положено – ставил обоих под сомнение.
Но Астарот в этот момент был крайне далек от возвышенных материй. Ему снова не терпелось подхватить ее на руки, вытрясти все эти глупости и поцеловать. Дальнейшим фантазиям мешало то, что он еще не привык к произошедшей метаморфозе. Невыносимо принять, что он испытывает желание к той, кому несколько дней назад пел давно забытые колыбельные Галидорнийских пустошей. Набериус и Ичитау делали вид, что не слышали ни одной и это ветер шумел в плохо заделанных щелях ставень.
Между ним и Эдвиной действительно возникло чувство – платоническое, нежное. Он подозревал, что с ее уходом в нем что-то окончательно сломается. Было ли это совпадением, что именно в ее теле к ним ворвалась вот эта мятежная душа?
Девочка почитала его с детства, как только выяснилось, что она вошла в число возможных невест. Ее многочисленные братья и сестры перестали нуждаться и получили образование. Считалось, что сама Эдвина не доживет до девятнадцати, – в этот год как раз подходил его срок представить новую спутницу – умрет в подростковом возрасте. И она очень горевала из-за невозможности исполнить долг.
Он же, как и всегда в подобных случаях, получив полное нумерологическое совмещение и убедившись, что болезнь не подлежит естественному исцелению, щедро оплачивал лучших лекарей. Астарот появлялся в доме девушки с подарками каждый год, и все, кроме Эдвины, замирали от ужаса. Врачи многократно, чтобы не брать на себя ответственность, предупреждали, что вероятнее всего это пустые траты и гарантировать ничего нельзя.
Однако Эдвина умудрилась дожить до этой зимы, а когда попала в замок, то ее недуг потерял над ней власть. Затикали совсем другие часы. Он ни разу не прикасался к ней как мужчина, хотя большую часть дня они обязаны были проводить вместе. Герцог постоянно ловил задумчивый взгляд Набериуса, который словно прикидывал, на сколько еще лет его друг и начальник замкнется в себе.
Эдвина,