и протянул руку. Но только он попытался прикоснуться к перу, как мир содрогнулся, что-то бахнуло, а затем сверкнуло и шибануло его по пальцам, после чего противно так потянуло запахом подгоревшего мяса. Так его! Я даже обрадовалась, немного удовлетворенная маленькой местью. Пусть и не моей.
Перо засветилось еще ярче, словно показывая, что не надо лапать, раз не твое. По стержню растекались всполохи, как будто сам огонь там плясал. Надо заметить, сына оно не било, что несказанно меня радовало. А вот монстру досталось. Его рука покраснела, пальцы покрылись жуткими волдырями, из которых сочилась сукровица. Мужчина шипел и очень недобро смотрел на нас. Я же, как ни пыталась, не смогла скрыть улыбки, заставив его нахмуриться еще сильнее.
Монстр медленно прошел к дивану и сел, закинув ногу на ногу. Здоровую руку он положил на спинку, а больную, которая уже, видимо, как его бровь, чудесным образом исцелилась, положил на колено и забарабанил пальцами.
Мы же с сыном продолжали стоять и хлопать глазами. Но мои глаза, как и руки перестали слушаться и сами начали разглядывать этого человека, который, несомненно, производил неизгладимое впечатление на нежное девичье сердце. А я тут совершенно ни при чем, честно-честно.
На вид ему было лет 30-35, и он был по-настоящему большой. Нет, огромный! Как Халк, только, к счастью, не зеленый и физиономией поприятней. Плечи широкие, руки сильные (это я успела убедиться, как он одной рукой поднял меня, чуть не сломав шею). А еще всякие бицепсы-трицепсы отчетливо проступали через ткань его одежды.
На диване сидел расслабленно, видимо, понял, что нас бояться глупо. Хотя, учитывая, что разбитую об голову лампу он и не заметил, сомневаюсь, что мы бы могли ему хоть что-то сделать.
Пока о чем-то думал, хмурил кустистые брови и периодически тер волевой квадратный подбородок, говоривший явно об его упрямстве и непростом характере.
Глаза у него необычные – ярко-голубые, словно неоновые. Сразу вспомнила, как он сам весь светился, эдакая новогодняя елка. Интересно, как он это делает?
Волосы у него достаточно длинные для мужчины, ниже плеч и распущены, иссиня-черного цвета, но если приглядеться, местами светятся, напоминая голубые люминесцентные нити. Красиво, однако. Я даже залюбовалась.
Одет он в темно-синий (почти черный) деловой костюм, практически не отличающийся от тех, к чему мы привыкли. Только украшали его высокий воротник и манжеты, расшитые серебряными нитями. Орнамент напоминает чем-то вышивку на славянских рубахах. Запонки тоже серебряные с камнями, похожими на сапфиры. А вот белая шелковая рубашка то ли с рюшами, то ли со сложным бантом на шее, как носили у нас в 18 веке. Красивый чертяка. Глядя на него, все мои чувства затрепетали, а тараканы в голове слаженно вздохнули и закапали слюной.
– Это перо феникса, – после недолгого молчания сказал “настоящий мужчина”. Он не спрашивал, он утверждал. Да еще и таким хриплым голосом, что невольно по рукам и загривку побежали мурашки. С тараканами они, что ли, сговорились?
Честно, я очень пыталась понять свою