сообразил, что да как. Не все дети ярые поклонники твоего мировоззрения. Мне всегда было интересно, почему ты такая? Откуда в уме дочери такой благородной семьи столь кощунственные мысли?
– Потому что люди должны быть равны. Это естественных ход вещей.
Он пожал плечами.
– Мне такого никогда не понять. Наше противостояние длилось долгие годы, где я частенько уступал тебе. Оно и не удивительно. Твои способности в политике были гораздо выше моих. Как, впрочем, и у Фарля. Раз уж ты далека нынче от дел совета, то, так и быть, просвещу. Пусть Фарль уступает тебе по результатам теста, но его умение ввести дела принесло больший успех. Плавный подход Фарля симпатичнее аристократам, нежели твои резкие, но точные высказывания. Но и ты, и Ной Кэмпл блекнут с этим самородком, что ты взрастила. На этот раз победа будет за мной. Хочу в знак уважения к твоей семье заверить, что, правда, буду заботиться об этом ребенке, настолько, насколько смогу.
– Ты обещаешь мне это?
– У тебя все равно нет выбора, – ответил он, отмахнувшись. – Придется верить мне на слово. К тому же ты знаешь, что я щепетилен в отношении ценных ресурсов. А на этой прекрасной ноте, пожалуй, и закончим. До скорой встречи, – он уже собирался выходить, как бросил фразу. – И ещё. Я заберу Дангеля через пару дней. Пусть попрощается со всеми.
Хлопнув дверью, он ушел. Однако та самая рабочая ухмылка всё равно оставалась на его лице. Напротив приюта его ожидал личный Атмос, водитель открыл ему дверь, и Симон уселся на мягкое сиденье. Хоть он и был в приподнятом настроении, но острый взгляд выдавал внутреннюю серьёзность.
«Несмотря на ужасный характер… эта женщина просто удивительна. Чтобы вырастить столь одаренных детей нужно иметь не дюжее терпение и навыки, практически каждый здешний ребенок имеет склонность в области политики. Они все лакомый кусочек. Жуткая дамочка…».
Во время обеда Гриша решился сразу рассказать всё семье. Ничего не предвещало внезапных новостей, дети привычно уплетали суп, пока Лотти с Эли разносили тарелки. По всей кухни витал приятный запах лапши со специями, слышалось, как дети с аппетитом кушают, жадно откусывая корки хлеба.
– Ребята, – привлёк к себе внимание Гриша. – Мне нужно кое-что сказать. Сегодня ко мне приходил один человек, с целью меня усыновить… и-и я согласился.
Лотти выронила блюдце, оно разбилось, и бульон медленно растёкся по плитке. Она с дрожью в теле посмотрела на тонкую фигуру друга и не могла поверить. А другие ребята встретили эту весть с восхищением, с аплодисментами и радостными возгласами. Эли же вцепилась в поднос руками, она вся тряслась, но подавляла ту волну печали, что поднялась внутри.
– Это здолово, Глиша, – картавя, проговорил шестилетний Алекс.
– Мы так за тебя радаы – подхватила малодушная Надя.
Дангель обрадовался такой спокойно реакции. Он не любил лишнее волнение. Но стоило ему взглянуть во влажные изумрудные глаза Лотти, как появилось неприятное чувство ниже желудка.
– Гриша, – издала Лотти, подходя, – ты ведь шутишь?.. Так?..
– Лотти,