Феномен российских маньяков. Первое масштабное исследование маньяков и серийных убийц времен царизма, СССР и РФ
а тем более серийное, вело к смертной казни, которая не применялась в те годы только в отношении женщин. И такое наказание остановило процесс [роста числа серийных убийц в обществе]», – полагает Демин.
Адвокат и бывший следователь московской прокуратуры Лариса Гусева предполагает, что во времена революции и Гражданской войны те же самые серийные убийцы могли принимать участие в боевых действиях и этим самым компенсировать свою тягу к убийствам. По ее мнению,
ЕСЛИ ЧЕЛОВЕКУ ХОЧЕТСЯ УБИВАТЬ И НАСЛАЖДАТЬСЯ ЭТИМ, ВОЮЯ НА ТОЙ ИЛИ ИНОЙ СТОРОНЕ, ОН МОЖЕТ НЕ ПОДАВЛЯТЬ СВОЕ ЖЕЛАНИЕ, А НАОБОРОТ, – РЕАЛИЗОВЫВАТЬ.
«Я не думаю, что тогда насильников и убийц было мало, потому что во время войн их всегда много», – уверена Гусева.
Эти соображения по-своему развивает психолог Владимир Плотников. Он предполагает, что, с одной стороны, социальные бури и войны, в которых жил ранний СССР, не способствовали созданию благоприятных условий для функционирования маньяков, специфичных для периода 1970–1980-х годов. С другой же стороны, люди с соответствующими наклонностями могли реализовать их вполне легальными методами:
«Этот исторический отрезок – это периоды войн, жесткой социальной мобилизации, голода. Это время, когда происходили перемещения огромных масс людей и колоссальные экономические преобразования. Если мы посмотрим на практику серийных убийств, если вспомним наиболее известные примеры вроде Чикатило, то они все оседали в определенной местности, как-то ее изучали, создавали постоянную семью, их считали социально успешными или, по крайней мере, социально приемлемыми персонажами. У них были условия для того, чтобы регулярно и эффективно вести свою “работу” – работу убийц, – не парясь, как вообще жить. Снаружи у них все было хорошо, и у них был некий андеграунд, на уровне которого они были ночными потрошителями. А ситуация тотальной войны, когда на тебя падают бомбы, надо бежать куда-то сломя голову, – это не та история, когда можно наладить такую регулярную “работу”. В данной ситуации просто тяжело этим заниматься, и убийства происходят другие. И во время Гражданской войны, и во время сталинских репрессий, и во время Второй мировой войны хватало людей, которые просто получали в руки оружие и могли легально заниматься тем, чем занимаются серийные убийцы в ситуации подполья».
Можно также объяснить феномен «отсутствия» маньяков при Ленине и Сталине по сравнению с более поздним СССР через призму марксистско-ленинского оптимизма, подразумевающего победу «прогрессивного» в борьбе с «реакционным». Логика данного подхода заключается в том, что Октябрьская революция произвела позитивные изменения в массовой психологии. Однако это довольно сложный вопрос, требующий проведения соответствующих исследований, поскольку марксизм требует работы с фактами. Хоть и не в полной мере, но косвенно история ответила на данный вопрос имеющейся «статистикой» маньяков (пусть даже пока не претендующей на полное отражение действительности),