он принялся ощупывать собственные плечи. – Не знаю. Как здесь… светло… А кто ты?
– Лили, – назвалась она. – Ты не подумай ничего. Я не пыталась воспользоваться твоей беспомощностью. Хотя кто бы меня осудил? Я просто приводила тебя в чувство. Искусственное дыхание. Рот в рот.
– Лили, – произнес он, как бы пробуя ее имя на вкус.
– Что с тобой случилось?
– Со мной? – парень сдвинул брови и вдруг будто окаменел. Он смотрел на свои ноги, в еще большем приступе ужаса.
– Ничего страшного, – она подхватила с его ноги платок, выпачканный в крови, сунула в сумку. – Если это и была рана, теперь ее нет.
Незнакомец медленно сел, опершись о песок. Руки дрожали. Он посмотрел на набегающую волну, на Лили, снова на ноги. Все-таки от голубизны его глаз можно было сойти с ума.
– Не понимаю, – выдохнул он, согнул ноги, протянул руки к коленям, но не решился коснуться их, и снова застыл. Потом посмотрел на колени Лили.
– Это ноги, – рассмеялась она, поднимаясь с песка. – Да что с тобой? Откуда ты взялся?
Он прищурился, поднял руку, загораживаясь от светила.
– Это солнце! Еще вопросы есть?
– Есть, – пролепетал он. – Где я? Это… дно без воды?
– Отчасти. Сан-Сальвадор. Один из Багамских островов. Вокруг нас – Атлантический океан. Вот это – берег. Это кусты. Это небо. Тебя зовут Адонис. Меня – Лили. Я художница. Я рисую. А сюда пришла, чтобы нарисовать океан. И нашла тебя. Что случилось?
– Подожди… – он снова с явной опаской посмотрел на свои ноги, вытянул в стороны руки, помахал ими, словно пытался почувствовать что-то, бросил взгляд на плещущие у берега волны, взял горсть песка, выпустил ее, ощупал шею и плечи над ключицами, где у него было заметно странное симметричное шрамирование. Затем открыл рот, вдохнул, выдохнул и снова принялся ощупывать шею. Провел ладонями по груди. Еще раз посмотрел на Лили.
– Это платье, – объяснила она, оборачиваясь вокруг себя. – А у тебя симпатичная юбочка.
– Что за слова ты произносишь? – наконец спросил он. – И почему я понимаю тебя? И… сам говорю…
– Это английский, – нахмурилась Лили. – Тут все так говорят. Ты меня разыгрываешь? Или… у тебя амнезия?
– Я не знаю, что такое… амнезия… – пробормотал он и вдруг произнес какие-то слова на незнакомом языке.
– Не понимаю, – пожала она плечами.
– Я тоже, – с некоторым облегчением выдохнул Адонис. – Но свои слова я, кажется, не забыл. И все же…
Сейчас он больше всего напоминал очнувшегося после летаргии больного. Адонис снова согнул ноги, ощупал их, будто видел впервые, затем повалился набок, оказался на коленях, после чего стал медленно вставать.
Лили подскочила к нему и помогла подняться, поддерживая под локоть.
– Спасибо, – обнял он ее за плечи, пошатнулся, но устоял. – Странное ощущение…
– Ты упал за борт? – предположила Лили. – И ударился головой? Потерял память?
– Нет, –