со следами крови. Он тщательно вытирал сапог. Второе чудовище подходит к нему, щёлкает каблуками, вытягивается по струнке.
– Господин полковник, задание выполнено. Мои люди прошлись по второму разу, проверили на всякий случай. Живых не осталось. Детей мы согнали в последний уцелевший дом у околицы. Прикажете готовить грузовик для вывоза в город?
Монстр смотрит на собеседника и снимает противогаз – его стёкла мутны.
– Нет. Зачем? Решайте вопрос на месте.
– Но… господин полковник… это же дети…
– Лейтенант, у вас приказ. Вы его слышали? Выполняйте!
Второе чудовище спускается с холма. Оно бредёт через шеренгу домов-факелов, к околице, откуда слышится детский плач. Делает знак солдатам. Те окружают хату, достают гранаты. Стоят у окон, ждут сигнала. Как удобно, когда ты в противогазе. Можешь хотя бы скрыть свои эмоции. А есть ли они у них на самом деле?
Они просто роботы… машины для убийства.
– Приготовиться… – глухо говорит чудовище и поднимает руку.
Он сошёл с ума. Что он делает? Почему солдаты не остановят его?!
Рука резко опускается. В окна дома, выбивая стёкла, летят гранаты.
ПЛАЧА БОЛЬШЕ НЕ СЛЫШНО. СТАНОВИТСЯ УДИВИТЕЛЬНО ТИХО.
Глава 4
Вечный лёд
(Лхаса, рейхскомиссариат Шамбала)
…Судорожно дергая пальцами, Павел расстёгивает воротничок рубашки, – на шее остается багровый отпечаток. Воздуха, дайте воздуха! – дышать полной грудью невозможно. Сердце колотится так бешено, словно собирается взять золотую медаль по бегу на Олимпийских играх. «Какие игры? – мысленно усмехается Павел. – Негр Джесси Оуэнс в тридцать шестом году выиграл в Берлине аж четыре золотые медали, и на другие соревнования унтерменшей больше не допускали. С тех пор золото на каждой Олимпии честно делится поровну между РейхСоюзом и Ниппон коку… Серебро – кому достанется. Никакой интриги». Он резко останавливается – закружилась голова. Раз, два, три. Осталось пересечь дорогу, но нельзя ходить быстрым шагом. Почти четыре тысячи километров над уровнем моря, жуткое кислородное голодание. Чуть что, надо пить пилюли, иначе разовьётся горная болезнь – лёгкие переполнит кровь, и сдохнешь за несколько дней.
Посреди проспекта памятник, два золотых яка. С обеих сторон монумента развеваются флаги. Один – РейхСоюза, красный с орлом. Другой – с изображением снежного льва.
Огромный буро-белый дворец Потала словно врублен в горную скалу. Древнее пристанище далай-лам, с тысячей комнат – каждый далай-лама должен жить в новом помещении. Приплюснутые домики старого района, с золотыми крышами, из крашеных кирпичей. Горловое пение монахов в оранжевых одеждах. Дым сандаловых палочек над жертвенниками. И повсюду толпы паломников, от которых нет спасения.
Лхаса – как Трондхейм в Норвегии.
Но если Норвегия – это священное место, колыбель религии викингов, то Тибет – родина арийской расы. Сюда, в стены древних монастырей,