оставив полные разочарования взгляды за стеклом.
– Ненавижу местные порядки, – злилась и на увиденное, и на него, – все это отвратительно, – вырывалось на ходу. – Что с ними будет, если их не продадут?
– За такую цену продадут. На крайний случай, вернут хозяйкам. Но тогда я им не завидую.
– Почему?
– Никто не станет кормить плохого работника. На дальнем побережье есть Черная пустошь с полуразрушенной крепостью. Что-то вроде мужской обители без клочка плодородной земли. Ненужных отвозят туда и оставляют вместе с мешком зерна – таково правило. Многие не переживают и первую зиму.
– С мешком зерна? Но это же чьи-то сыновья, братья!
– В крови у наших матерей нет глубокой привязанности к детям. Особенно к сыновьям.
Я влетела в наше жилище, бегом поднялась по лестнице, скинула одежду в прихожей, зашла к себе и упала лицом в подушку, ставшую тут же грязной от мокрых разводов и туши. Выплакалась, пока наплывшее бессилие не накрыло меня сном.
Проснулась, когда почувствовала, что ухожу в ночь. Тело требовало распаковать его из дорогих тканей и жакета, и я повиновалась. Пока накидывала теплый халат, меня трусило. То ли от того, что камин потух, оставив комнату на откуп холоду, то ли на нервах. Безвольно опустилась на край кровати, пытаясь унять дрожь. Полная темнота и тишина, словно в доме я совсем одна. Все, что рассказал сегодня Итан, тоской навалилось на сердце. Наощупь добралась до его комнаты и осторожно открыла дверь. Он лежал, уставившись в потолок.
– Можно я сегодня посплю у тебя, – голос совершенно не похожий на мой – робкий и уставший.
– Конечно, – ответил тихо.
Прокралась на носочках по дощатому полу и юркнула под одеяло. Прижалась под боком, обняла и закрыла глаза. Здесь было натоплено, потрескивали брикеты, а под окном еще слышался неспешный шум города.
– У тебя так хорошо, тепло, – промурлыкала и, почувствовав, как его рука легла на мои плечи, провалилась в сон.
***
Итан лежал и ругал себя: не нужно было отпускать Янин. Почему не повел другой дорогой, чтобы она никогда не узнала о существовании этого места? Ему было стыдно за то, что там происходило. Но это сейчас. А тогда он испугался. Побоялся, что в их маленькой семье появится кто-то третий, кто заберет на себя ее внимание, а он останется не у дел. Станет для нее чем-то вроде тех старых часов, которые идут себе тихонько, выполняя свою работу, и вроде всегда на глазах, но никто их не замечает, пока не наступит необходимость. Да, она жалеет его, но ему хотелось бы не только этого. Никогда раньше его не волновала любовь, но вот он попал в ее руки.
Чем он ей не угодил? Вроде, не уродлив, сложен не хуже других. И в их единственный раз ей было хорошо, он же не слепой. Пусть она не хочет настоящую семью, не хочет детей, но ведь кто-то для постели ей все равно нужен. Хотя, на что ему рассчитывать после сегодняшнего признания? Сам себе отвратителен.
Размышления прервал осторожный скрип двери и заставший врасплох вопрос. Он и опомниться не