буквы на сером электронном табло сложились в название остановки «Автострада 57». Следующая «Район 73». За окном – обволакивающее силуэты зданий бескрайнее темно-синее небо и пробивающиеся на нем редкие пока звезды.
– Выше нос, Макс, – по-приятельски подбадриваю. – На следующей остановке выходим, так?
– Да, сэр, – а она смышленая – бледнеет и снова округляет глаза.
Удивилась, что я знаю ее остановку? Скорее вспомнила, ведь я уже дал это понять. Но она будет шокирована еще сильнее, когда Итан, аналитик с работы, соберет ее досье. Осталось только выяснить полное имя новой игруш… подопечной.
Поезд останавливается, мы выходим. Нас встречает пустой короткий перрон на высоте шестидесяти футов над землей и порывистый ветер, раздувающий уже подсохшую шевелюру Макс. Следую за ней к лестнице, которая ведет вниз. Крутые рифленые ступени отвечают металлическим грохотом на каждый шаг, и с непривычки кажется, что они никогда не кончатся. Света нет, фонари разбиты. В густом вечернем полумраке только направляющая нить перил не дает оступиться и упасть. Как же давно я не был в таких убогих местах!
Спускаемся на тротуар. Веет нечистотами и гнилью. Непроизвольно морщусь. Редкие урны переполнены, из канализационного люка на проезжей части белесыми клоками вырывается зловонный пар. Ну и дыра! Как же тебя сюда занесло, девочка?!
Макс деловито направляется к ближайшему дому. Точка в шесть этажей с одним подъездом. Ни одно окно не горит, как будто здание пустует. Со стороны соседнего дома по неширокой разбитой улице раздается свист, густо сдобренный звонкими хлопками, и задорное улюлюканье. Похоже, соседи Макс рады за нее. А сама она не выглядит счастливой. Даже в слабом свете окон соседнего дома вижу, как ее щеки заливаются краской. Пусть стыдится, раз сама выбрала жизнь в таком поганом месте!
Прислоняет магнитный ключ к круглому углублению под цифровой клавиатурой домофона. Распахиваю дверь под оглушающий скрип петель и пружины вместо доводчика. Заходим в подъезд. Темно – хоть глаз выколи. Макс включает фонарик на телефоне и, обернувшись, смотрит на меня. Хочет, видимо, что-то сказать, но не решается, связанная «молчаливым» правилом. Отлично! То, что надо!
Начинаем подниматься. Она подсвечивает фонариком ступени с дырами и торчащую арматуру. Этих предостережений достаточно, но лестница здесь, конечно, – нечто! Такую рухлядь еще поискать!
Ключ скрежещет в замке с явным усилием, но Макс справляется с дверью. Обитая невнятного цвета рейками створка отворяется наружу. Мы заходим в квартиру. В нос бьет отвратительный затхлый запах. Похоже, Макс не шутила по поводу того, что не может выйти из штопора – ощущение, что здесь вечность не убирали. Словно бомжатник!
Справа щелкает выключатель, и загорается тусклый свет. В кухне. Похоже, в прихожей лампочка перегорела. Тьма в единственной комнате отступает, обнажая незаправленную кровать и разбросанные по полу вещи.
– Ну у тебя и помойка! – выплевываю ядовито, не