всегда, намеревались претворить в жизнь свой трюк – «веерок», однако они ничего не успели сделать. Инк так быстро рванул на своем единороге к гнезду соперников, что даже защитники «Маралов» не успели на это среагировать. Несколько секунд – и золотое яйцо уже таинственно поблескивало в суме сероглазого скорохода! Это казалось невероятным. Как он смог развить такую небывалую скорость? Как ему удалось так ловко обойти объемные щиты противников?
Однако эти вопросы не были так уж и важны, что подтвердил мощный звук аплодисментов. Студенты Троссард-Холла были в искреннем восторге, ибо еще ни разу за всю историю существования едингбола не было такого, чтобы в первую минуту игры скороходу удавалось завладеть яйцом соперника. Восторженные хлопки все не смолкали, однако сквозь них начали прорываться угрожающие крики полидексян, которых настолько возмутил неожиданный финт тщедушного скорохода, что они совершенно потеряли рассудок от бешенства. Когда Инк попытался второй раз подлететь к гнезду, защитник «Маралов» Ачк так резко поднял щит, что задел юношу по лицу, оставив на нем кровавый подтек. Зрители вновь завопили, но на этот раз от неприкрытого возмущения. Впрочем, наблюдатели игр никак не могли повлиять на поведение отдельных, особо наглых, участников.
Десять минут быстро кончились, и игроков попросили спуститься вниз. За короткую передышку оказалось, что царапина на лице скорохода «Севух» не такая уж и пустячная, однако Инк продолжал вести себя так же невозмутимо, как и раньше. Когда ему протерли спиртом ранку, он даже не поморщился, словно вообще не чувствовал боли. Между тем, другие игроки тоже получили некоторые травмы. У Тина красовался синяк на лице от удара тупым копьем нападающего, у Антуана до крови было разодрано плечо, всадник Гай тоже получил ссадину от копья – словом, почти все игроки были отмечены жестокими «Маралами». Впрочем, травмы были не настолько серьезными, чтобы отстранять кого-то от игры.
– Ты такой молодец, что забрал яйцо! – с восторгом проговорил Тин, почти с обожанием глядя на застывшего в невозмутимой гримасе Инка. – Как тебе удалось так быстро подлететь к гнезду, а?
Скороход с презрением взглянул на восторженного юношу; весь его вид говорил о том, что ему ужасно лень снисходить до каких-то объяснений, однако Тин так преданно смотрел ему в рот, в ожидании того, что тот скажет, что Инку все же пришлось ответить.
– Гм… Я, кажется, уже говорил, что я гений?
Тин смущенно пожал плечами.
– Но ведь дело не только в тебе, но и в твоем единороге тоже…
Скороход бросил мимолетный взгляд на крылатого коня, который весь был покрыт испариной.
– Эти животные глупы как короеды и сами по себе ничего не могут, – с некой долей презрения вымолвил Инк, и гордо поднял голову; с его скулы все еще стекала кровь, однако он не замечал подобных пустяков. Весь его самоуверенный и даже в некотором роде одухотворенный вид, гордый взгляд серых глаз, непримиримо сжатые тонкие губы –