с безотчетной грустью уставились на своего друга. В серых глазах Дианы сверкали какие-то упрямые искорки, словно она не соглашалась с тем, что только что сказал ее приятель.
– А где конкретно будет проходить ваш путь? – вдруг спросил Тод.
Артур пожал плечами.
– Я не могу сказать ничего конкретного, пока не появится Индолас. Я не знаю даже приблизительно, где могут быть эти пещеры, возведенные единорогами.
– Может, там же, где и Желтое море? – предположил Тод, и все при этих мрачных словах невольно поежились, словно на них и вправду сейчас подул леденящий душу морской бриз. Каждый из друзей в той или иной степени уже соприкасался с Желтым морем, и поэтому осознавал, какую опасность могла представлять встреча с ним. Сейчас ребята сидели на зеленой лужайке, окруженные со всех сторон прекрасными душистыми цветами, перед их взором защитной стеной возвышались башни Троссард-Холла, а над ними, высоко в небе, мирно светила луна. Однако друзья могли вообразить во всех красках и желтые буруны, беснующиеся от непогоды, и острые скалы, подобные ощерившимся волкам, и заунывную песнь ветра, давно уже потерявшего всякую надежду, и безмерную тоску в сердце, когда чувствуешь присутствие зла, будучи не в силах ему противостоять. Могли они представить также и снежный буран, вкупе со смертельным смраденьским холодом, и длинную дорогу, покрытую ледяной коркой, и высокие сугробы, способные вмиг похоронить в себе любого, отважившегося на продолжительный путь.
Как нужно было готовиться к подобному путешествию, да и возможна ли вообще хоть сколько-нибудь эта подготовка? Тин тоскливо подумал о своем уютном гнездиме, о семье, которую он так сильно любит. По словам отца, его ждало блистательное будущее на дереве. Ведь этого он всегда хотел и нисколько даже не сомневался в реализации данной мечты. Капризный, избалованный своими родителями, Тин привык к тому, что обычно все происходит так, как ему хочется. Пусть даже не сразу, какое-то время ожидания вполне допустимо, но в конечном счете в любом деле его неизменно должен был ждать успех. Он не подозревал даже, какими бывают трудности и лишения, а также не знал горя от потери близкого человека.
Вернее, мальчик, конечно, допускал, что такое происходит в мире, однако он как-то никогда не примерял подобные ситуации на самого себя и свою семью. Впрочем, это вполне закономерно и даже простительно, ибо многое нам известно, но по-настоящему проникнуться бедой можно, лишь однажды ее испытав. Поэтому юноша постоянно пребывал в счастливом иллюзорном мире, где все его желания непременно реализуются, а беды никогда не случаются. Тин признавал справедливость слов своего друга, и на самом деле он даже страшился мысли, что Артуру вдруг придет в голову сумасбродная идея позвать его с собой. В этом случае дилемма между дружбой и блестящим будущим была бы еще более острой и мучительной. Хотя и сейчас, глядя на задумчивое лицо своего лучшего друга, такое решительное, благородное, волевое, смелое, мальчик не мог с тоской не признать, что последовал бы за этим человеком куда угодно, стоило бы тому лишь поманить