спасала попона, снежный покров частенько доставал им до колен, но движение, пока не поступал приказ остановиться, не прерывалось. Из-за снега и пронизывающего мороза падала скорость и чаще приходилось менять сердце и конечности или отправляться на омолаживание полностью. Высшие знали, что проще переждать ночь, чем ехать на транспорте, который едва ползет, а в неподходящий момент может встать.
У входа в Новый Иерусалим Исправника ждал Привратник – уменьшенная копия восьминога, которую словно бы переломили пополам, подняв переднюю часть на девяносто градусов. Четыре конечности были опорными, четыре других служили для работ и охраны, в одной из них находился парализер против роботов или, не приведи Творец, злоумышляющих людей, а три оставшиеся могли орудовать любым инструментом и даже заменять его при крайней необходимости. Конечности Привратника сложно назвать руками или ногами, это были, скорее, лапы, каждая из которых отлично справлялась с любой задачей.
– Господин Исправник, вас ждут.
Привратник нажал кнопку на стене, стальные двери Нового Иерусалима с лязгом разъехались в стороны.
Привратник – такой же Низший, как восьминог, мозгов хватало только на простейшие операции. Работа Привратника – держать в порядке вход в Новый Иерусалим и помнить всех, кто вошел и вышел. Одной из задач Привратника была защита Отца Настоятеля от опасностей как естественного характера, включавших в себя природные и техногенные катастрофы, так и, в теории, искусственного. «В теории» – поскольку до сегодняшнего дня такое нельзя было представить.
А если Привратник переусердствовал? В древности говорили: «Заставь дурака Творцу молиться, он лоб расшибет». Разве нельзя допустить, что Привратник не только охранял Отца Настоятеля, но и, под предлогом защиты, не выпускал его из храма? Не зря же Отец Настоятель никогда не выходил наружу. Мало того, он никогда не показывался на глаза тем, кого вызывал и с кем говорил. Никто не видел его собственными глазами. Отец Настоятель – это голос, звучащий из-под купола.
Если Отца Настоятеля не выпускал наружу Привратник, то по чьему приказу? Выше Отца Настоятеля только Творец.
Думать дальше на эту тему – кощунство. Все знали, что существовала некая причина, по которой Отец Настоятель не покидал храм Нового Иерусалима, но в чем она заключалась, не знал никто. Само собой, вопросы на эту тему никто не задавал ни друг другу, ни, тем более, Отцу Настоятелю: тот никогда не просил помощи и не намекал, что его ограничивают в свободе. Исправник хотел знать причину, но тоже молчал. И хорошо, что молчал. В мире, где оценки «хорошо» и «плохо» не имели отношения к устаревшим понятиям добра и зла, градация касалась только правильности и неправильности. «Хорошо» равнялось «правильно». В задачу любого живого существа входило выживание, а неправильность слов или действий грозила уничтожением. Исправник хотел жить долго. Если получится, то вечно, как заповедал Творец. Конечно, если не случится чего-то