с этим ремонтом, но теперь уже край видать. Денискины мама с отчимом грозятся подъехать – заберут Ляльку к себе в Москву, выгуливать.
– Моцион будет?
– Он. А мы хоть отдохнем.
Сергей хотел одобрить, но промолчал. С толстой Лялькой на шее подниматься в гору было труднее, надо сохранять дыхание. Нина доброжелательно заметила:
– Я смотрю, и ты-то все в трудах.
– На том стоим.
– Похвально. Женишься-то когда?
– Мне доктора запрещают, – отдуваясь, сообщил он.
– Что, жениться? – недоверчиво уточнила Нина.
– Нет. Сажать на шею что-то тяжелее Ляльки.
– Эй! – возмутилась та, подпрыгнув. – Сам жирный.
– Само собой, само собой, – согласился тощий участковый.
Распрощались около первого подъезда, где проживали Романовы, Зубков, дежурно-благоразумно отказавшись от чая и «заглянуть как-нибудь», пошел к своему, четвертому.
Не пойдет он никуда, ни на что, ни тогда, когда дома будет Денис, ни тем более когда не будет. Нечего давать повод ищущим повода.
Нинка, глупенькая, думает, что все прощено и забыто, но у Сергея глаз наметанный: держат ее до сих пор в зоне особого внимания. Вон как бабки зыркают, делая вид, что пропалывают палисадники, а уши что твои локаторы: не появится ли повод для сплетни.
Участковый, вежливо здороваясь, раздумывал о том, как же его замылили с этим «Когда женишься?». И ведь не спросишь в ответ: «На ком?» – обидятся.
По счастью, зубковская, молчаливая мудрая мать, глупых вопросов не задает. Глаза у нее имеются, и преострые, видит, что вокруг творится и что ей жаловаться не на что. Ее ребенок при хорошем деле, не пьет, не курит, все до копейки в дом отдает, оставляя себе только на провода-предохранители и прочее по своей теле- и радиочасти. В свободное время не шатается попусту, а подрабатывает – монтирует антенны, усилители сигнала и прочие штуки, ремонтирует телефоны, телевизоры-чайники и вообще все, что под руку попадет.
Живут они мирно, под кожу друг другу не лезут. Потому и не беда, что оба ютятся в крошечной двушке – все-таки своя жилплощадь, уже давно не коммуналка, у иных и этого нет.
Серега, навернув щец и котлет, как раз допивал кружку чая и глазел с балкона на солнечный двор. После плотного обеда мысли в голове текли правильные, освежающие и умиротворяющие: «Служба моя очень интересная, хорошая. Не то что в городе – неизвестно, что произойдет даже через час, не говоря уже о сутках. Нет у меня никакого желания менять ни профессию, ни место жительства. Пусть работа у нас специфичная, далеко не для каждого, но раз выпало так, то пусть так и остается… до конца».
Не успел он в сотый раз порадоваться тому, что служит не в загаженной разным элементом столице, а аж в сорока пяти километрах от нее, где люди мирные, без воображения, способны максимум на пьяное мордобитие, как в другом конце дома грянул взрыв.
Глава 2
… – Лева, родной, деревенские боевики –