люди, которые подавили свое лидерство, все равно чувствуют в себе эту мощную энергию, и пусть не в том, в чем хотели, и не так, как хотели, но состоялись. Благодаря этой силе. Состоялись хотя бы в том, что им было «позволено».
Тяжелее приходится людям, у которых нет такой мощной жизненной силы. Они от этого не хуже и не лучше. Они просто другие. И, возможно, природа одарила их совсем другой миссией. Например, проводить какие-то кропотливые глубокие научные исследования. Кто-то получает глубинное удовольствие, переводя Шекспира. Кто-то хочет быть хирургом. А кто-то просто видит свою миссию в том, чтобы любить и поддерживать, создавать тыл членам своей семьи.
Разве это плохо? Но парадокс заключается в том, что с точки зрения того окружения, в котором формировались эти люди, это настоящее «преступление».
Наказание за это преступление – разочарование окружающих. А иногда даже эмоциональное отвержение.
Вспоминаются лица моих клиентов, тот блеск в глазах, который появлялся, когда нам удавалось раскопать их потаенную мечту, которая позволила бы им реализоваться в жизни.
С каким же напряжением они несли свое лидерство! Один из клиентов дал потрясающий образ: «Я чувствую себя закованным в шкуру бронтозавра и смотрю на мир через маленькие щелочки в его глазах. Я иду по земле, и за мной идет много-много людей. Мы просто куда-то идем вместе. Я им нужен. Мне ужасно неудобно, тяжело двигаться в этой шкуре. Но я ничего не могу поменять. Я не могу их бросить».
В этой метафоре человек отразил всю гамму своих переживаний. Он передал мне глубину своей несвободы. Передал мне ощущения враждебности и угрозы, которые несет ему мир, от которых надо защищаться броней.
Свое пионерство он воспринимает как тяжкий и бессмысленный крест. Он также передал мне свою безнадежность что-либо поменять.
Единственное, на чем он сконцентрирован в этой ситуации, – это на том, чтобы выжить в этой броне. И идея, которая его утешает, – это идея о том, что он нужен своим последователям. Если он уйдет, с ними может что-то случиться.
Такое самоотречение и связанная с этим боль просто не могут не вызывать сочувствия. А ведь первоначально речь шла о талантливом физике, ученом, который подавал надежды, но под давлением родителя перенял эстафету, встал у руля огромного и совершенно чуждого ему бизнеса.
Он не чувствовал никакого азарта, никакого желания что-то привнести в жизнь посредством своей деятельности. Никакого желания осваивать новые направления. То, что обычно чувствуют природные лидеры.
И таких образов в моей профессиональной памяти немало.
Переживания таких людей похожи на двухслойный пирог. Верхний слой – это бесконечная усталость и тяжесть. Более глубокий слой – это вина перед собой, гнев и боль.
Эти люди с детства получили запреты, прежде всего на то, чтобы быть собой. На свои чувства, радость. И, как это ни странно, запрет на успех. Имея все признаки успеха снаружи, они совершенно