парковать машину вручную, у нее не было ни прав, ни опыта вождения. Я из последних сил объяснила ей принцип, а она вкатывала машину на место руками. Я была уверена, что видеозапись этой парковки уже завтра появится на YouTube. Вроде нет, а иначе мы бы стали звездами мемов.
В итоге моя голова оказалась на подушке только в половине третьего утра. Как я встала утром следующего дня и села за руль, не понимаю.
Зато после этой ночи для езды по Испании мне не нужны были карты. Например, когда мы заезжали в Валенсию (третий по величине город Испании, с миллионным населением), я также и рулила по наитию, на заправке, где мы впервые уточняли дорогу, нам сказали, что наши апартаменты буквально на соседней улице.
Я нашла в себе замечательный талант ориентации на незнакомой местности, но всякий раз Кордобу я вспоминаю со смешанными чувствами.
Хоть кто-нибудь
Севилья в моей памяти осталась городом, утопающим в нежно-сиреневых облаках цветущей жакаранды. Высокие деревья, сплошь покрытые фиалковыми цветами, полностью лишенные листьев. И ты идешь по улицам, засаженным этой невероятной красотой. Словно в сказке.
А еще Севилья стала моим личным городом влюбленных – нет-нет, вовсе не Париж. Здесь я видела много пар разного возраста – от юношеского до весьма преклонного. Вот уж действительно любви все возрасты покорны. Все они трогательно ходили, держась за руку, или – я видела такое только в Севилье – мужчина шел, положив свою ладонь на плечо спутницы. Причем, в этом не было контроля или подавления – были нежность и сопричастность.
Одним вечером мы возвращались из магазина к себе в гостиницу пешком и вдруг неожиданно наткнулись на удивительное шествие. Многочисленная процессия, медленно идущая по узким улочкам старого города. Впереди школьный духовой оркестр, потом подростки в длинных белых балахонах, за ними нечто, похожее на переносной катафалк: что-то вроде гроба или носилок с фигурой Девы Марии, поднятых высоко, до уровня пары метров. Опоры скрывала ткань, спадающая с самого верха. Этот своеобразный катафалк несли мальчишки-подростки. Видимо, эта конструкция весила очень много – шли медленно, ребята то и дело сменяли друг друга, на многих были надеты бандажные пояса. Это шествие сопровождали родители этих детей. И те, и другие были взволнованы происходящим, глаза у всех горели.
Нас так захватила атмосфера этого шествия, что мы присоединились к ним. Никто из нас не говорил по-испански, но нам так хотелось узнать, по какому случаю эта процессия, что мы то и дело приставали с вопросами к детям, пытались объясниться с ними по-английски. А в ответ только No comprendo[5]. Отчаявшись узнать, мы смирились и просто шли вместе со всеми. Наконец процессия свернула последний раз и направилась к церкви, стоящей рядом с нашим отелем.
Я стояла у стены и только сказала вслух: «Вот бы кто-нибудь рассказал мне о том, что здесь происходит». Буквально через мгновение мужчина, стоявший рядом со мной, обратился ко мне по-английски и предложил мне рассказать о процессии.