День жаркий выдался. Солнце печет, словно июнь наступил. Скинула Света легкий плащ, набросила на руку и двинулась по дорожке вдоль железнодорожной линии. Дачу от полотна железной дороги отделяла широкая лесопосадка. Деревья еще стояли голые. Почки набухали, но лопаться не торопились, а трава уже густо зеленела возле дороги. Воздух был густой, весенний. Пахло травой, соком березовым, землей влажной. Стрижи носились над домами, кричали радостно, воробьи орали взахлеб в кустах. Хорошо! Даже забылось, что с невеселой миссией шагает. Подошла к калитке, открыла.
Дом был большой, с потемневшими от времени голыми бревнами, и стоял он посреди участка. На площади от калитки до дома земля, не тронутая лопатой много лет. Тут стоят группками столетние березы, осины. Между ними к дому тропинка. Она еще сыровата была, и Света пошла по сухой прошлогодней траве, сквозь которую густо пробивались зеленые иглы молодой травки. Вход с фасада закрыт всегда, и тропка вела вокруг дома мимо окон. Света увидела, что створки окна распахнуты наружу, и голоса слышны. Голоса воркующие: мужской и женский. Дом старый, осел от времени. Окна низковаты стали для него. В окно не то, что Света, десятилетний ребенок заглянуть может. Узнала Света голос матери. Удивилась: что это тут мать делает? Подошла к окну и остолбенела! Мамаша с Шуриком лежали в постели под одеялом.
Онемела Света от увиденного и стоит, распахнув глаза, слушает. А Шурик смеется.
– А если я на тебе женюсь? – говорит он нежно матери.
– На Светке женись, ты ей нужнее! – смеется мамаша. – И меня не обидишь! Обеим хватит. Трое суток с тобой глаз не сомкнула!
Обрела наконец Света речь, закричала:
– Мама-а!
И бросилась бежать назад, к калитке. Плащ из рук выскользнул, остался под березой. Примчалась на электричке в Москву, исходя слезами в вагоне. Примчалась, а куда приткнуться, не знает. В квартиру матери ехать? Ни за что! И нет человека, кому горе излить. Не сумела близко сойтись ни с кем из подруг. Вспомнила об Алеше и кинулась к нему.
III
Алеша торопливо спустился вниз. Он вновь и вновь озабоченно прикидывал, что могло случиться со Светой, и чем он может помочь. И сумеет ли? Светы в скверике не было. Выскочил Алеша на улицу и увидел девушку. Она тоже увидела его и побежала навстречу. Он бросился к ней. Угадал по лицу, что случилось что-то серьезное. Девушка зарыдала, ткнулась по-детски в правое плечо, чтоб больную руку не потревожить. Алеша приобнял ее и повел в сквер. Он осторожно оглядывался по сторонам: не видно ли соседей? Мало ли они что подумают при виде рыдающей девушки у него на груди. Люди шли навстречу и внимание обращали на них, но были это люди незнакомые. Пройдут и забудут.
– Я из дому ушла!.. – выдавила Света из себя сквозь рыдания. – Насовсем!.. Навсегда!..
– Идем… идем… – обнимал ее Алеша. – Садись сюда!
Усадил Лазарев Свету на скамейку и сел рядом, по-прежнему обнимая, прижимая к себе девушку. Дождался он терпеливо, когда она перестанет всхлипывать, и начал осторожно расспрашивать, говоря, что все, что в его силах,