ладно, надо будет проверить, сможет ли костюмчик выдержать моё перевоплощение в драконайта. А ещё надо попросить у гнома, чтобы он наделал мне деталек из того самого металла. Как только Томба закончил мерки и сказал, что я могу зайти за вещами через час, я сразу выдал ему всю сумму и отправился к Сэти. Но, вообще-то, когда я выдал скорняку монеты, я осознал, что из моих накоплений золотых пропало 10000 монет. Это, наверное, я давал кому-то вчера. Какому-то демону… Толи адской бабке… А главное, зачем? А ещё мне до сих пор было страшно заглянуть в логи, чтобы хоть как-то понять, что же я вчера натворил. Размышляя на тему вчерашнего дня, я на автопилоте дошёл до избы Сэти, открыл дверь, зашёл внутрь и сел на стул, продолжая думать. Опомнился я от щелчка пальцев перед глазами.
Сэтинэлия стояла передо мной и пыталась справиться с улыбкой, но ей никак не удавалось напустить на себя свой обычный серьёзный вид. И сдавшись, она захихикала, сказав мне: “Что ж ты так, бедолага, вчера дал лишку? Я ещё за всю свою жизнь никогда не видела подобного состояния…”.
Я посмотрел на неё исподлобья, а она принялась рассказывать про меня, при этом картинно взмахивая руками, словно, и вправду, деревенская баба: “Знаешь, каким ты был? Взгляд пустой, словно у зомби. Движения марионетки, порванные, хлёсткие. Что ты говорил, сначала было сложно понять, потом догадалась, что ты в замедленном состоянии растягиваешь слова. А через раз убыстряешься, что в секунду говоришь фразу целиком. В голове безумство, что порождалось одной лишь фразой тебе. Скажешь, что ты собака, и ты вставал на четвереньки и лаял. Твой разум порождал для тебя нереальный мир, что легко было продиктовать тебе. Если б тебе вчера сказали, пойти и перерезать весь город, то ты бы так и сделал… Что с тобой было-то?”.
Она села на корточки передо мной, положив локти мне на колени и заглянула в лицо, а я отвёл взгляд и буркнул: “Нихрена не помню. Всё началось, что мы пили Семирскую Наргу…”. “Мать моя Дисат! Ой! Тц…”, – она закрыла ладонью рот, посмотрев на меня округлившимися глазами, а затем продолжила: “И сколько ты выпил?”. Я пропустил её странную реакцию мимо и ответил: “Там была бочка. Ну… на 25 чашке я перестал считать. Затем…”. “Чтоо?!”, – она, перебив меня, воскликнула: “Да ты очумел! Пять доз Нарги уже считаются смертельными! Как ты выжил?! Аааа… Вот почему элексир имел часовой эффект… Тебе надо другую концентрацию… Хм…”.
Она задумалась над своими мыслями, а я продолжил: “Затем, по-моему… Я пил Харух…”. “Чтоо?!”, – она опять воскликнула: “Ты дебил? Или как? Да откуда ты, вообще, его достал? Это ж ритуальный напиток! Сколько глотков ты сделал?”. Она очень серьёзно смотрела на меня и я, поёжившись под её взглядом, пробурчал: “Ну… У меня была амфора…”. “Твооюю мать…”, – с ужасом протянул она и внезапно уткнулась мне лицом в пах, дико заржав.
“Эй! Ты чего?! Не говори мне только, что ты видела меня вчера голым!”, – я, встревожено, попытался отстранить её голову от себя, а она продолжала дико хохотать. Но всё же отстранилась и, загадочно блеснув на