Утверждал, что у него крупные связи в Москве… То ли в Министерстве каком-то, то ли в Главке… Я не запоминал… Зачем мне?..
Глеб расхохотался.
– Да Козырь всего-навсего шабашник. То плотничает у кого-либо, то помогает кому-нибудь ремонтировать технику… А чаще всего его можно встретить у Наперстка на угольном складе… Козырь у Наперстка – мальчик на побегушках, а в поезде перед чужими людьми просто бахвалился, под «нового русского» косил!..
– У Наперстка на угольном складе?.. Но погоди… Ты же мне говорил, что Наперсток – директор предприятий…
Глеб хмыкнул.
– Он, представь, и на угольном складе начальником… Он здесь всюду командует… И никто ему не указ… Домой придем, отца расспросишь…
Как в воду канул
С дядей Володей, отцом Глеба, не удалось поговорить вечером. Он сказал, что ему не до нас, долго курил на скамье у ворот, разговаривая с соседом, потом, хоть и было уже за полночь, позвонил кому-то по сотовому и ушел спать. А утром и вовсе не увиделись с ним – отправился на работу спозаранку, когда мы еще спали.
Под присмотром тети Оли мы похлебали щи, выпили по кружке молока.
– Долго на солнце не бегайте. И в речке не сидите до посинения, – попросила она убедительно, уходя на работу.
Мы вышли за калитку. Улица из конца в конец была еще в тени, а на освещенных солнцем огородах стоял туман. Куковала кукушка.
– Ух, и тресну я сейчас Карасика, – распалялся Глеб, набирая ускоренный шаг. – Если спит еще – разбудим. Родителей, наверняка, уже дома нет.
– А к Димке не зайдем разве? – попытался я приостановить товарища. – Может, мы надолго уходим…
– За полчаса управимся.
И опять Глеб принялся рассказывать, как намерен тренировать щенка, чтобы из него выросла хорошая собака.
– Хоть бы на Маляму не нарваться, – настороженно предостерег я, когда показался нужный нам дом. – Может, так напился, что у них заночевал?
– Да ну, он опохмелился и уже давным-давно за рекой. Коров, чуть рассветет, сразу на луг выгоняют… Действуем!..
Я попытался открыть калитку. Вот сейчас обомрет воришка!
– И не пробуй. Заперта, – остановил меня Глеб. – Постучи лучше в окно. Тебя Карасик не знает и выйдет. А меня увидит – не отзовется.
Я сглотнул слюну и застонал про себя. Как бы не так, не знает!.. Но безоговорочно зашел в палисадник. Почти прижавшись к стене, дотянулся рукой до окна и постучал. Сначала тихо, потом громче.
– Да ты покажись ему. Чего прячешься?
Я будто не слышал. Еще раз дотянулся до окна и сильно забарабанил по стеклу. Выждав немного, повторил.
– Наверняка нас увидел и за занавеской затаился, – сказал Глеб.
Я выбрался из палисадника и оценивающе прикинул высоту забора:
– А если перелезть? Вдруг собачонка и не заперта вовсе… По двору бегает…
– Ну, нет, – покачал головой Глеб. – Если б так, уже отозвалась.
Он