а то и центральной. Ещё лежали какие-то стопки писем, листы бумаги с каким-то текстом, явно напечатанным на машинке и ручка. Скорее всего это и был тот самый «Паркер» про который в редакции ходили легенды и который шефу якобы вручил не то лично Яковлев – в таком формате этой легенды «Паркер» был некогда вывезен дарителем из Канады, где «архитектор перестройки», как известно, провёл несколько лет, не то Майкл Дуглас11 – такой вариант был возможен, когда наш шеф был с делегацией в Штатах в 87-м году и якобы встретился на каком-то мероприятии со звёздами Голливуда.
Минуты через 2 после того, как я переступил порог начальственного кабинета, главред наконец-то пожелал здоровья своему собеседнику и положил трубку телефонного аппарата. «Валерий Сергеевич?», – скорее спросил, нежели произнёс он утвердительно, считая, видимо, что кивка головой при моём входе в кабинет вполне достаточно для приветствия. Услышав от меня, что Валерий, но не Сергеевич, а Александрович, он зачем-то нахмурил лоб и сказал, что «это хорошо». Он явно хотел продолжить свою мысль, но его прервал новый телефонный звонок. Он минут 5 как минимум что-то говорил какому-то Алексею Мефодьевичу, причём на исходе 3-й минуты, как мне показалось, разговор стал откровенно раздражать его. В итоге он сухо попрощался и наконец-то сконцентрировался на мне.
– Валерий Александрович, а что Вы знаете про Элурмийскую АССР?, – неожиданно спросил он и даже как-то пристально посмотрел мне в глаза. До этого момента, кстати, почти всё время моего пребывания в его кабинете он смотрел мимо них, а то и вовсе как бы помимо меня.
Я честно признался в ответ, что в школе по географии у меня, конечно, была четвёрка, но исключительно по той причине, что у нашей учительницы была собственная система оценивания знаний учеников, причём основываясь на градации таковых, и я, будучи мальчишкой неглупым, не особо хулиганистым, но и не претендующим на право быть отличником, заслуживал «4». Собственно, знания предмета как таковые, равно как и качество выученных параграфов, красота или полное отсутствие таковой на нарисованных мною контурных картах, умение ориентироваться с указкой на карте не контурной, но настоящей географической, а также и по глобусу, на оценку не влияли никак. Как следствие, изучением этой самой географии (она же еоргафия, наука недворянская!) я совершенно не озадачивался, а потому об Элурмийской АССР познания мои сугубо смутные и вряд ли могущие претендовать даже на звание поверхностных. Об этом я честно, кратко и ёмко поведал главреду, оставаясь по-прежнему в неведении относительно того, за каким же фигом я ему понадобился.
– Что ж, тоже неплохо, я примерно этого и ожидал, – небожитель скорее пробормотал это, глядя куда-то помимо меня и думая, кажется, совершенно о другом. – На самом деле из редакции в Северосибирске раньше бывал только Авдеич, но его посылать нельзя.
Авдеич был живой легендой нашей редакции. Пришёл работать к нам он, кажется, ещё при Сталине и доработался до нынешних перестроечных