тогда медлите, Казимир Аристархович? – заискивающе проговорил купец. – Купите у меня гору, и жила целиком будет ваша. Авось, еще чего-нибудь отыщете, так оно всегда бывает. Гора, она и есть гора. В ней много добра водится. У нас на Урале, где ни копни – всюду сокровища! Даст Бог, и на золотишко набредете, а на худой конец – яшмы с малахитами попадутся… Все прибыль! Этого самого цветного камня много в столицы требуется… Там у нас он нипочем идет, копейки стоит, а тут к нему и приступу нет!
– Ох и горазды же вы, купцы, сказки сочинять! – отмахнулся поляк. – Представить себе не можете, Илья Романович, сколько я тут всего наслушался с тех пор, как магазин открыл! Урал – то, Урал – сё! Куда ни копни – везде золото да изумруды! Что же ты, мил человек, гору свою продаешь, – насмешливо обратился он к Жевнову, – если там сокровищ видимо-невидимо? Неужто самому сокровища не нужны?
– Кроме живых денег, не нуждаюсь я сейчас ни в чем. В убыток продам! Поистратился я, пан Казимир, – вздохнул купец, – дельце провернуть хотел, да артельщик один надул, и не выгорело! Сейчас вот на мели сижу, а в долг никто не дает, у всех свои нужды. Что мне эта гора без денег-то? Она мне сейчас лишняя совсем получается. Одна обуза. Мне ее не разработать, сами знаете, какие для этого средства нужны! Не малые…
– Да уж знаю, Леонтий Порфирьевич, – самодовольно подтвердил Летуновский и вновь обратился к князю: – А вы что на это скажете, Илья Романович? Вдруг там и взаправду царские сокровища? А мы тут с вами сидим на своих капиталах да носы воротим.
– Сокровища – это, конечно, заманчиво, – ухмыльнулся князь, – да где же гарантия, что они там есть?
– Вот и я о том же, – ростовщик перевел взгляд на купца, – надо бы мне взглянуть на твою гору, поковыряться в ней с надежным человеком.
– Да ради бога, Казимир Аристархович! – воодушевленно воскликнул тот. – Можем прямо сегодня тронуться в путь… Только бы… – он почесал затылок, – неплохо бы задаток… Знаю, знаю, что товара вы не видали и сумлеваетесь в нем, и по рукам мы еще не били… Да только в деньгах уж очень нужда!
– Путь не близкий, – размышлял Летуновский, совершенно спокойно пропустив слезную просьбу о задатке мимо ушей: – Месяца два потеряю. Знаешь ли, сколько за два месяца я дел в Москве провернуть могу? И на что мне, спрашивается, твоя гора сдалась?
– Ей-богу, не пожалеете, пан Казимир! – взмолился Леонтий Порфирьевич. – Будете меня добрым словом поминать, потому как гора эта принесет вам столько деньжищ, что даже представить невозможно!
– Слышите, князь, какие он песни поет? – подмигнул Белозерскому ростовщик. – А вдруг и впрямь гора у него без подвоха? Не придется ли потом жалеть…
– Мне-то о чем жалеть? – покрутил носом Илья Романович, смакуя старую мадеру и щурясь на потолок, расписанный на французский лад купидонами. – Гору предлагают вам, вы и жалейте…
– Где мне