утствие, словно он рядом. Совсем близко… Сердце бешено колотилось в груди, казалось, оно вот-вот выпрыгнет. Тело сотрясала дрожь, а в глазах наливались слезы. Ну, где же он?
Еще шаг и я, в который раз, падаю, разбивая руки в кровь. Подняв голову я, наконец, заметила в дали его силуэт.
– Кирилл! – кричу я в отчаяние.
Поднявшись на ноги я, не обращая внимания на боль, бегу к нему. Как же мне хотелось оказаться под его защитой. Снова почувствовать тепло его объятий и больше никогда не отпускать Кирилла. Но это было лишь мое желание, ведь в реальности мне пришлось наблюдать как он буравит меня отсутствующим взглядом, в котором не было каких либо эмоций. Словно я нашла лишь тело, и души в нем уже давно не было.
Не смотря на это я не останавливалась, однако все же не успела добраться до Кирилла. Медленно, точно дым, он скрылся за высоким дубом и исчез, а все вокруг меня растворилось во мраке…
– Черт! – на выдохе прошептала я и распахнула глаза. Тьма исчезла, и я вернулась в реальность. Это был лишь сон…
Я перестроила кресло в сидячее положение и начала искать бутылку с водой. Я была в самолете, летевшем из Москвы. Голос пилота как раз вещал, что самолёт идёт на посадку. По его просьбе я пристегнула ремень, и наконец, отыскав воду, жадно отпила несколько глотков. После кошмарного сна, меня еще немного пробирала дрожь. Мне опять приснился Кирилл. В который раз мне сниться похожий сон? В шестой? Это начинало мне докучать и если сны продолжатся, придется обратиться к психологу…
Самолёт успешно приземлился и я, вместе другими пассажирами, сонно поплелась к выходу. Получив свой багаж, я вышла в главный зал, где меня уже ждали мои родители. Первой я заметила маму. Она стояла у входа, выглядывая меня в толпе. Её глаза радостно заблестели при виде меня. Мы виделись с ней несколько месяцев назад, когда они с отцом навещали меня перед защитой дипломной работы. Но, за это время, она успела измениться. Сменила прическу, сделала татуаж бровей, но в основном осталась прежней. Чуть позади нее стоял мой отец. Вид у него был слегка озадаченный, видимо тоже не мог разглядеть меня, не удивительно, ведь я, на днях, подстриглась по плечи! Внезапно, взгляд голубых глаз остановился на мне, и его лицо мгновенно смягчилось.
Не в силах сопротивляться своим желаниям, я, не смотря на тяжелые чемоданы, бегом бросилась к самым дорогим людям в моей жизни. Звонко смеясь и широко улыбаясь, родители заключили меня в объятьях. Я была счастлива снова вернутся к себе домой. В родной город, к родителям и друзьям, но… и по совместительству к былым проблемам и разочарованиям.
Через пару троек минут мы уже ехали по полупустой ночной дороге, освещаемой лишь светом дорожных фонарей, за которыми проглядывали угольно-черные деревья, и мне ненароком вспомнился недавний сон, но я быстро подавила это воспоминание, продолжив расспрашивать родителей о последних событиях. Было приятно снова слышать родной голос всего в полу метре от себя.
За оживленным разговором о недавнешней ярмарке на старой площади, я и не заметила, как мы подъехали к дому. Всё было так же, как и пять лет назад, когда я уехала учиться в один из университетов Москвы.
В глаза незамедлительно бросились бордовые ворота в переплёт с чёрными арматурными прутьями красивых извилистых узоров, и кирпичная стена того же оттенка. Не спеша мы вышли из машины и, вынув мои вещи из багажника, направились в дом. Я не вольно вздрогнула, когда моей руки коснулось нечто холодное и мокрое. Помахивая мощным хвостом, меня приветствовал наш верный пес по кличке Клык. Удивительно, как он не забыл меня за пять лет?
– Хороший пёс! – довольно похвалил отец, на ходу теребя собачье ухо.
Миновав коридор и гостиную, я прямиком направилась в свою комнату. К моему облегчению она была в том же состоянии, что я её оставила. Та же мебель бежевых тонов и обои бирюзового оттенка, кремовые шторы и ковер. Все было неизменно. Возможно, сейчас в этой комнате иной была только я. Вяло сложив чемоданы на небольшой диван, я направилась в кухню, где меня ждали родители.
– И чем же теперь займешься? – спросила мама. Её голос был как бальзам на душу, ведь мне так нахватало её в чужой стране.
– Найду работу в каком-нибудь издательстве или журнале. Не зря же я училась на журналиста!
– Да уж… много у тебя здесь будет вакансий. – проворчал папа.
– Дима! – укоризненно воскликнула мама.
Папа славиться в нашей семье постоянным недовольством, что сопровождалась его внешностью: короткие, но вьющиеся волосы, цвета каштана. Густые хмурые брови, нависающие над парой хрустально голубых глаз. Выражение лица, почти всегда суровое, хоть и в душе мой отец заядлый оптимист.
Папа сидел за стеклянным столом огромных размеров, с кружкой горячего чая, и напомнил мне широкоплечего тюремного надзирателя. Теперь же он был не в восторге от того что я вернулась в наш городок. Нет, конечно он был рад моему приезду, просто считал, что в Москве у меня больше возможностей, чем в Вольфграде – городке тесно граничившего с массивным лесом.
– А разве я не прав, Настя? По вашему здесь больше перспектив?
– Это