же, накрылась медным тазом.
– Чертов закон подлости!
Бурчу своему недовольному отражению в зеркале и высовываю язык.
Да, я хотела в этот дурацкий клуб. Хотела хоть раз отжечь на полутемном танцполе, подсвеченном бликами диско-шара. Хотела попробовать экзотических коктейлей, хотела плясать до упада, хотела много смеяться и возвращаться домой под утро с босоножками в руках.
– Не судьба.
Благодаря коллеге, мне приходится натягивать безликую белоснежную рубашку с воротничком-стойкой и черные брюки в облипку вместо короткого платья и собирать непослушные волосы в изрядно надоевший пучок. Подкрашивать губы красноватым блеском, принятым в нашем заведении, и опрометью мчаться вниз.
Чтобы через каких-то двадцать минут, ровно столько мне требуется на то, чтобы добежать до входа в подземку и проехать пару станций метро, принимать заказ у задумчивой девушки в сером брючном костюме.
Она посещает наше кафе строго по понедельникам, усаживается за столик в дальнем углу и что-то медленно выводит на экране своего планшета. Отгораживается от мира ширмой из волос, сосредоточенно закусывает нижнюю губу, как будто доказывает теорему Ферма, и перестает замечать что-либо вокруг.
– Здравствуйте. Вам…?
– Мне как обычно, пожалуйста.
Задумчивая, брюнетка на пару секунду отвлекается от своего несомненно важного занятия, откидывает рваную косую челку со лба и грустно улыбается, тарабаня короткими ногтями по столешнице. По обыкновению, выглядит так одиноко, что у меня начинает привычно щемить где-то под ребрами.
– Двойной эспрессо с долькой лимона и маленькую сырную тарелку, – не задавая лишних вопросов, чеканю недлинный список, давно заученный наизусть, и лечу на кухню, подмигивая шефу. – Петь, а, Петь. Порадуем царевну Несмеяну?
Бог нашей кухни, Назаров понимающе кивает и спустя несколько минут передает мне тарелку с фирменным шоколадным капкейком, украшенным взбитыми сливками и маленькой вишенкой сверху.
– Приятного аппетита.
– Спасибо, – отложив гаджет в сторону, гостья аккуратно пробует пирожное, блаженно жмурится и рассеянно произносит: – перезрелые вишни самые опасные, от них может закружиться голова…
В ответ на ее фразу я лишь пожимаю плечами и спокойно принимаю чужие странности у самой – их вагон и маленькая тележка. Начиная от непреодолимой тяги к классике, которую не разделяет ни одна из моих соседок по квартире, заканчивая неугасимой любовью к грозам.
Олька показательно зажимает уши ладонями, когда я пытаюсь цитировать Чехова. Милка и вовсе сбегает к холодильнику за эклерами. А уж, когда я возвращаюсь домой вымокшая насквозь под проливным дождем, девчонки синхронно крутят пальцами у виска и несутся меня отогревать.
– Красота.
На город опускаются сумерки, и я украдкой наблюдаю за багрянцем, окрашивающим небо. Сную между столиками, таскаю туда-сюда подносы с тарелками и стараюсь не думать о том, что именно в этот момент подруги как раз выходят из подъезда и садятся в такси. Которое отвезет