Дети не понимали слов песни, но после набивших оскомину родных советских хитов, новые звучания зарубежной эстрады казались свежим дуновением ветерка в лицо, глотком воздуха свободы.
Мальчики робко приглашали девочек на медляки. Скорее всего для каждого из них это был первый парный танец.
Юра мечтал танцевать с Олей, в конце концов, ведь это именно он принес магнитолу. Но решиться никак не мог. И тогда он усвоил один очень важный урок: если долго хлопать ушами, то рискуешь увидеть, как твоей мечтой завладевает другой, более решительный и нахальный. Как Лешка Песчинский, который уже кружил в танце, крепко вцепившись в Олю своими когтистыми пальцами. Того и гляди поцелует ее на виду у всех! По крайней мере, в глазах Юры все происходящее приобрело именно такой возмутительный оттенок. На самом же деле Леша и Оля танцевали вполне невинно, на вытянутых руках, неловко перебирая ногами и отдавив друг другу пальцы. Краснели, как раки, и старались не встречаться взглядами. И если Ольга обладала определенной грацией в силу того, что она все-таки маленькая женщина да в добавок уже несколько лет занималась в танцевальном кружке Дома культуры, то Песчинский напоминал неуклюжего медведя, вывалившегося из берлоги после зимней спячки. Данное наблюдение хоть немного, да утешило Юру.
Так и не набравшись смелости пригласить Иванову на танец, Юра решил уличить удобную минутку и просто поболтать. Такая возможность предоставилась, когда Оля подошла к «Аэлите», чтобы рассмотреть коробочки из под кассет.
– Нравится музыка? – спросил Юра.
– Да, – улыбнулась Оля. – Молодец, что принес магнитолу.
Юра не знал, что бы такого спросить для продолжения беседы.
– Как дела у твоего брата? – наконец нашелся Юра.
– Да вроде неплохо.
Брат Оли Ивановой служил в Афганистане уже второй год, и девочка очень скучала по нему.
– Пишет?
– Пишет, но как-то не по-настоящему.
– Как это, не по-настоящему? – удивился Юра.
– Слишком у него все хорошо. Как будто он не хочет нас расстраивать. Это мама так говорит. И это пугает ее еще больше, чем если бы правду писал. Она уже не верит его письмам. Вскрывает конверт и первым делом нюхает. И нам с папой понюхать дает.
– Зачем? – еще больше удивился Юра.
– Не пахнет ли лекарствами, больницей. Он ведь не признается, если вдруг что плохое произойдет. Отец ругает маму. Говорит, раз пишет – значит живой. И то ладно. Но сам тоже переживает, хоть и старается не показать.
– Да, война – не шутка, – серьезно заметил Юра. И со скорбным лицом продолжил:
– Вон у меня сосед в Афгане служил, а как-то ночью…
– Не рассказывай, – перебила Оля. – Пожалуйста. Я не хочу знать. Мне тогда еще тяжелее будет.
Юра все понял и решил исправить ситуацию.
– Почему