это созвучие не выражает сути события… Ида, промычи телкам понятие того движения, которое происходит сейчас на тракте!
Ида промычала понятие, показавшееся телкам веселым и грустным одновременно, и они сосредоточили внимание свое на той части стада, на которую указал Пастух и которая разительно отличалась от того, что они видели до сих пор.
Впереди тут шли все огромные, как на подбор, тучные, разной окраски коровы, видимо, мало дающие молока, поскольку вымя у них не болталось как пузырь между ногами, но выглядело весьма скромным и было хоть и большим, но не раздутым, как у обычных молочных коров. Разъевшиеся эти коровы составляли как бы авангард стада, и взгляды у них, которыми они смотрели перед собой и по сторонам, были какие-то ошалелые, как будто они находились в дурмане. Все они были украшены блестящими золотыми, свисающими цепями на толстых шеях, ожерельями из прозрачных камней или крупного жемчуга, кончики рогов у них были закрыты колпачками из меха, а на ушах болтались висюльки из сверкавших крупных красных, зеленых и синих камней, оправленных сияющим золотом. В хвосты этих коров были вплетены блестящие нити, а у некоторых эти нити были даже раскиданы по тучным телам. Все эти разукрашенные коровы двигались по дороге неторопливо, уверенно, не обращая внимания на окрики и хлопки бичей невидимых Пастухов, и общая скорость стада задавалась именно их независимой от внешних причин поступью, в которой усматривалась даже некая величавость. Нельзя было не заметить, что авангард этот чуть ли не после каждого шага оставляет после себя на тракте огромного размера шлепки, величина которых несказанно удивила телок. Затем телки перенесли внимание свое на многоголовую, среднюю часть этой процессии, составленную коровами с нормальным, раздутым выменем. Это была средней упитанности скотина, в основном черно-белой раскраски, украшенная намного скромнее, чем авангард. На шеях висели уже серебряные тоненькие цепочки или кожаные шнурки с брелками, колпачки на рогах были матерчатые, правда, разных цветов и у некоторых с кисточками-косичками, сплетенными из толстых, видимо шерстяных, ниток, а в ушах болтались неяркие камни блеклых оттенков, оправленные темным металлом. Эта часть стада двигалась энергичнее, чем авангард, и подпирала сзади ленивых мясных коров. В конце же колонны плелась тоже довольно многочисленная скотина, которая, казалось, ни на что не годна. Тела у этих последних коров были тощие, кости бугрились под кожей, вымя было невыдающимся и представляло собою нечто похожее на пустые сморщенные мешки. И все же некоторые из этих доходяг, передвигавшихся, казалось, с трудом, могли бы похвастаться перед зеркалом: кончики рогов у них были замотаны красной, синей, зеленой и черной изолентой, из-под которой торчали косички, сделанные из чего-то похожего на сантехнический лен, а на ушах висели гайки и кольца, скрученные из обыкновенной медной или стальной проволоки. За стадом следовали еще несколько серых коз, про которых Пастух, выпустив дым, выразился с высоты камня довольно презрительно: «Коровьи прихвостни…» – хотя козочки эти были