если уж приехал на скорой, будь другом, ложись на спину, и анестезия тебе в помощь» – ворчал я без остановки, готовясь к худшему.
В приёмный покой буквально «влетела» каталка, на которой лежала маленькая, щупленькая девочка. Она помещалась на каталке как-то с краю, и не занимала даже половины её.
– Мужики, мы детей, без согласия родителей не оперируем. Совесть есть? – спросил я, глядя врачам скорой помощи в глаза.
– Сашка, ты охренел? Ты давай, завязывай со своими медсестричками, операционными. Это они у тебя, все как на подбор прям «взрослые». А есть ещё и такие экземпляры. Мелочь пузатая, и совершеннолетняя. Паспорт у жениха, ейного – сказал Палыч, который сто лет дружил со мной, и имел право по-дружески, так сказать «отбрить».
– Ладно, давай документы, – сказал я и обернулся к пациентке, – что случилось, лапа моя?
– Болит очень «справа» сверху. И отдаёт под ребро. Рвота два раза, и температура, которую не мерил никто – отрапортовала пигалица на каталке.
– Это что же это делается, – начал говорить я и улыбнулся девочке на каталке, которая испуганно на меня смотрела, в оба огромных глаза, – пациент чётко всё мне рассказал, без лишних «прелюдий», а скорая, по дороге, даже градусник в рот пациентке не пропихнула. Куда это годиться?
– Современная медицина не совершенна, уважаемый, – начали ржать друганы, – и тут уж, опыт не «пропьёшь», как бы мы не хотели. То, что у неё в желчном пузыре камень с грецкий орех, это даже ежу понятно, а уж что там говорить про нас, матёрых волков, медицинского разлива…Так что, хирург дорогой, в путевом листе распишись, и иди так сказать, потроши жертву, Чикатило…
– Пациентку мне не пугайте, уроды – ворчал я, подписывая листы и одновременно набирая номер ординаторской.
– Наташа, давай мне быстренько, организуй номер одноместный, да сама помойся. Будем нынче чуток смотреть, что внутри у дамы – сказал я в трубку.
– Всенепременно исполняю, Александр Степанович. Другана вашего, еврея недоделанного, который спит на диване, будить изволите?
– Без него ну никак не обойтись. Если только пациента решит водочки испить, вместо укольчика. Литра этак три. Чтобы в «зерро» так сказать впасть, и в «нирвану» упасть.
– Не, я столько не выпью. Стошнит – сказала Катя.
– Леонида в операционную, со всеми его ампулами. Мы поднимаемся – сурово сказал я, и положил трубку. Время шуток закончилось, пациента к операции готова, улыбается, и мне уже, судя по глазам, вполне доверяет. «Что и требовалось доказать» – сказал я и мы поехали с ней к лифту.
Привычно переодеваясь перед операцией, я мысленно пожелал всем удачи. Операционная бригада этой ночью радовал меня своим профессионализмом, и я был твердо уверен, что «пигалица», которая лежала у меня на столе, на данный момент, находится в очень надежных руках. О том, что у нее существует камень, который весьма неудачно пророс там, где он не должен был быть, она конечно же не знала. Но винить пациента в том, что он не знает свою собственную анатомию, пожалуй, всё – таки не стоит. " Никто