накопившуюся во рту слюну.
Когда на столе появились соусники со сметаной, сгущенкой и вишневым вареньем, она принялась переставлять их, чтобы занять руки, менять местами, пока они не продолжили двигаться сами, все быстрее и быстрее, перед глазами поплыло, закружилось, белый смешался с вишневым и вскоре в нем потонул. А Эмма вместо мягкой сидушки стула ощутила под пятой точкой жесткий шершавый асфальт.
Разбитая коленка ныла. Уже постарше, девочка сидела посреди дороги, глядя на свежую ссадину сквозь застилающие глаза слезы.
Наташа подбежала и начала было отчитывать ее за сломанный велосипед, еще и взятый без спроса, но вдруг спохватилась, опустилась рядом на корточки и крепко прижала к груди.
– Ну же, маленькая моя. Не плачь, моя Мими. Все быстро заживет. Давай, цепляйся за шею, отнесу тебя в дом…
Дальше обрывки воспоминаний разного времени стали сменять друг друга с невообразимой скоростью.
Младшая школа, лица одноклассников, хулиган Максим рассыпает ее фломастеры, поход в цирк в выходные, мамин куриный бульон, когда Эмма снова слегла с ангиной, катание на лошадях, папа запускает воздушного змея на пляже, всей семьей они куда-то едут по дороге через поле, последние экзамены, табель, выпускной, цветы, изящное рубиновое платье… сильный удар, крики, скрежет и лязг металла.
Мир бешено замельтешил перед глазами, земля, небо, деревья слились в безумном роковом хороводе.
Стало трудно дышать. Эмма обнаружила себя зажатой вниз головой в перевернутой машине позади водительского сиденья.
Боль настигла ее не сразу. Сначала Эмма оглохла. Не слышала ничего, кроме взявшегося не пойми откуда пронзительного тонкого писка в голове. И теперь время словно замедлило ход.
Она видела, как мама, захлебываясь в собственной крови, отчаянно открывала рот, что-то пыталась сказать. Тянула к ней руку с пассажирского сиденья впереди.
– Мама, мама! – силилась выкрикнуть Эмма, но не слышала собственного голоса.
Затем что-то темное, могущественное, зловещее пронеслось перед глазами и перехватило мамину руку, отдернуло и забрало себе, разделив их навсегда.
Эмма вскинулась на кровати и распахнула глаза. Хриплое, частое дыхание свистело в легких, доводя до спазмов в груди. Паника, взявшая верх, глумилась над телом и разумом. Умываясь слезами, Эмма силилась закричать, выдохнуть, выдавить эту боль до капли, но вдохи и выдохи получались неполными, короткими, жесткими, ранящими. Мышцы сводило, дымчатая пелена перед глазами не желала расступаться. В голове все еще звенело, словно она вытащила этот звук из сна, принесла с собой сюда, в свою комнату, в свое настоящее.
Сны незаметно подкрались к ее реальности, шагнули через грань и стали оставлять здесь заметные следы – землистой краской на лице, шумом в ушах, слабостью в теле, ворохом мыслей, вечно занимавших рассудок и не дававших сосредоточиться на важных делах. Все это она безотказно забирала из них с собой, цепляясь за каждую возможность вернуть стертые из памяти два