подойти к Оне [в 5 километрах к западу от Динана], где он теперь вступил в бой с превосходящими силами противника. Вскоре после этого пришла радиограмма о том, что его полк окружен, и поэтому я решил со всеми имеющимися танками немедленно отправиться ему на помощь.
Около 09:00 25-й танковый полк под командованием полковника Ротенбурга двинулся вдоль долины Мааса с 30 танками, которые к тому времени переправили на западный берег, и, не встречая сопротивления, проник в лощину в 450 метрах северо-восточнее Оне. Выяснилось, что фон Бисмарк на самом деле передал по рации «подошел», а не «окружен»[6] и что теперь он собирался послать штурмовую роту в обход Оне с севера, чтобы захватить западный выезд из деревни. Этот ход, как показали учения, проведенные ранее в Годесберге, имел огромное значение для следующих этапов операции. Соответственно, для этой цели под командование фон Бисмарка передали пять танков – не для проведения танковой атаки в обычном смысле, а для обеспечения мобильного прикрытия атаки пехоты на дефиле к западу от Оне. Я лично намеревался дислоцировать танковый полк в лесу метрах в девятистах севернее Оне, а потом подвести все остальные части к этому месту, откуда их в зависимости от развития ситуации можно было бы задействовать в северном, северо-западном или западном направлении.
Я приказал Ротенбургу с обеих сторон обойти лес в этом районе сосредоточения войск, а сам сел в танк T-III, который должен был следовать сразу за ним.
Теперь Ротенбург через лощину слева выехал с пятью танками, которые должны были прикрывать пехоту, выдвинув эти танки вперед на 130 метров. Огня противника не было слышно. За ними следовали от 20 до 30 танков. Когда командир пяти танков достиг стрелковой роты на южной опушке леса Оне, полковник Ротенбург двинулся со своими передовыми танками вдоль опушки леса на запад. Мы только что подошли к юго-западному углу леса и уже пересекали невысокие зеленые насаждения, откуда видели слева спереди под нами пять прикрывающих пехоту танков, как вдруг мы попали под обстрел тяжелой артиллерии и противотанковых орудий с западной стороны. Вокруг нас рвались снаряды, и мой танк получил одно за другим два попадания, первое в верхнюю кромку башни, второе в перископ.
Водитель быстро газанул и въехал прямо в ближайшие кусты. Однако он прошел всего несколько метров, и танк соскользнул с крутого склона на западной опушке леса и в конце концов остановился, накренившись на бок, в таком положении, что противник, чьи орудия находились на позиции примерно в 450 метрах на опушке соседнего леса, не мог его не заметить. Небольшим осколком снаряда, попавшим в перископ, меня ранило в правую щеку. Рана была несерьезная, хотя и сильно кровоточила.
Я попытался развернуть башню, чтобы навести нашу 37-миллиметровую пушку на противника в лесу напротив, но из-за сильного наклона танка башня не двигалась.
Теперь французская батарея открыла по нашему лесу беглый огонь, и мы в любой момент могли ожидать, что их огонь будет направлен