переговорам экипажа могут не вычислить. Там только моя фраза, что нужно медслужбу предупредить. А Крутов что скажет, как думаете? – спросил я, взглянув по сторонам. Хотя, кому надо подслушивать наш разговор. Во дворе гуляет один пациент на костылях со своей спутницей. Им сейчас явно не до нашего расследования.
– Он давал тебе указание на запрос внеочередной посадки?
Я прокрутил в голове все короткие фразы, сказанные генералом в полёте. Он практически ничего и не говорил.
– Крутов сказал, чтобы я летел и садился, как положено. Могут как-то двояко это расценить?
– Нет. Главный козырь, что ты посадил машину без серьёзных последствий. Жалобы колхозников не в счёт, – улыбнулся Нестеров, протягивая мне пачку сигарет. – Всё ещё не хочешь курить?
– Нет, спасибо.
– Я после первой командировки закурил. Такого насмотрелся. Аннанские горы до сих пор снятся. Говорят, твой отец был там? – спросил Николаевич. Видимо, Нестеров тоже был во Вьетнаме, но не пересекался с Родиным-старшим.
– От меня скрывают подобную информацию. Не пойму почему. А вы там сколько были?
– Много будешь знать, скоро состаришься, Родин, – сказал Нестеров и отвернул голову в сторону. – Так, марш в палату. Меня сейчас будут казнить. Расскажешь кому, отправлю в наряд по столовой в выходной день.
Только не туда! Наряд в это царство жира и кричащих фурий в белых колпаках худшее, что можно придумать из наказаний.
А к моему инструктору уверенной походкой от бедра шла та самая старшая медсестра Ирина. Шикарная девушка средних лет под стать бравому красавцу Николаевичу.
– Сколько можно летать? Я жду, волнуюсь, а ты вечно где-то! – ругалась Ирина на Николаевича.
– Ирочка, солнышко! Ну, служба у меня. Пойми…
– Ты мне про службу не рассказывай. В Забайкалье служба, я к тебе туда приехала. В испытателях тоже служил Родине. Теперь здесь…
Окончание разговора дослушивать не стал и заспешил в палату, где меня уже ждал сюрприз и не самый приятный. Три офицера с накинутыми на плечи халатами и большими чёрными портфелями теснились на кровати в ожидании моего прихода. Они были мне совершенно незнакомы.
– Курсант Родин, нам необходимо задать вам вопросы, взять с вас объяснительную и выяснить всё, что происходило вчера на полётах, – сказал первый из них. Халат съехал, и я смог увидеть погоны подполковника.
– Для начала, кто вы и почему я должен давать объяснительную, – спросил я, останавливаясь у своей кровати.
– Мы из комиссии по расследованию авиационного инцидента. Присаживайтесь, в ногах правды нет, – сказал подполковник и достал большую альбомную тетрадь.
– Правды, действительно, нет. Здесь должны быть представители моей части. Без них я не могу отвечать.
– Ну, мы же можем это опустить? – вклинился в разговор другой офицер, выглядевший гораздо моложе.
– Нет. Тем более, что здесь госпиталь, а мне предписан постельный режим, – ответил я, дверь за спиной открылась и вошла медсестра