тошноту.
– Что ж ты дурное такое у меня? – прошипел парень, сползая под руль, – Когда же меня отпустит-то уже, Господи. Вот умом всё понимаю, а толку никакого.
Девушка прошла мимо.
– Фух, вот это подарок небес.
Клён вытянул руку, она дрожала, его всего трясло.
*
– Здравствуйте, доставка, у вас звонок видимо не работает? Хороший вечерок сегодня, правда ведь?
– Здравствуйте, да, забыла совсем. Спасибо, сдачи не надо, – донеслось из прихожей.
– Вот спасибочки! Будет на что детей кормить, – последовал одиночный мужской смешок и щелчок замка.
Через мгновение Марта положила на стол 2 коробки с пиццей. Макс открыл коробку, взял кусок с четырьмя сырами и кедровыми орешками:
– Голод – интересная штука. Как бы хорошо не было, запах еды переключит на себя в любом случае.
– Хорошая пицца – это не просто еда, это пища богов, – отвечала Марта, выставляя на стол хреновину.
– Согласен. Тебе просто будет там найти себе друга. Ядрёная?
– Огонь. Странно мне это с тобой обсуждать. Я не собираюсь никого искать. Кроме тебя мне никто не нужен.
– Моё мужское эго только что растаяло от блаженства. Спасибо, конечно, приятно, но ты же пытаешься стать реалистом. Время пройдёт. Новые люди, улицы, связи вытрут из твоей памяти меня, и тебе нужно будет жить в своём «сейчас». А без мужика жить тяжело. Розетки-то чинить кто будет?
Марта засмеялась:
– О, гуру, а, может быть, я буду беречь свою сексуальную энергию и использовать только в творчестве ради высшего созидания?
– Ох, сейчас искры из глаз посыплются. Точно! Рисовать маяки и лепить башни – твоё истинное призвание.
– И чинить розетки, – пожала плечами Марта.
Что тут скажешь? Он должен отпустить, а она? Любящий человек, наверное, не бывает свободным. Судьба заставляет всех нас играть по её правилам, но может ли она заставить забывать тех, кто уже стал частью нашего сердца?
На сколько процентов человек волен влиять на свою жизнь? Все ли его решения засчитываются за поворот? Каждый ли день мы получаем возможность изменить ход игры в свою пользу или для этого нужно ждать особого расположения звёзд?
Есть ли та справедливость, на которую мы сетуем? Такая ли она, как мы о ней думаем? И даже если существуют весы, на которых все наши дела делятся на хорошие и плохие, кто сказал, что за перевес той или другой чаши приготовлено именно то, чего мы так отчаянно хотим?
*
В расстроенных чувствах Клён достал нож из кармана джинсовой куртки, что валялась на переднем пассажирском. Это был подарок. Первый и последний её подарок.
Чёрное матовое лезвие и увесистая серебряная рукоять напоминали её характер, поцелуи, холодный тон, приступы отчаяния, злости и болезненной нежности.
– На, Клён, держи презент, это перышко отправит любого к праотцам, – повторил он слова Сони, вспоминая, как она гордилась, что смогла достать такую «полезную вещицу», – Почему ты такая, какая есть? Соня, Соня…
Соня всегда