встали дыбом. Их двое… в одном.
– Он кормит его, – тихо произнес Уилл, Аллекс таращился на агента Гатти с благоговейным ужасом. – Он хочет с ним подружиться.
– Зачем ему дружить с тем, кто жрет людей?
Серрет бил не в бровь, а в глаз… Действительно, зачем?
Уилл не знал ответа, потому и мучился всю ночь накануне, не мог разгадать головоломку. Друг, которого он боится, друг, которого он боготворил – и не хочет отпускать… Или хочет привязать к себе.
– Как он выглядит, Уилл? – спросил доктор Гаштольд.
Он плохо представлял себе его внешность, лицо было как в тумане – даже если он воображал, что смотрит в зеркало. Он не знает, кто он… Или знает – и бежит от себя.
Уилл засопел, пот выступил на лбу, каштановые локоны потемнели и прилипли к лицу.
– У него дисморфофобия. Он думает, что он чудовище, – не сразу ответил специальный агент Гатти. – Он…
– Демон! – ахнул Аллекс, по-прежнему не сводя глаз с Уилла. – Он думает, что он демон! Он кормит демона!
Тот не разделял энтузиазма и радости юноши, он был угрюм и огорчен. Человек, идущий на зверские убийства, методично продумывающий каждый свой шаг, чтобы угодить чудовищу внутри него, был ему неприятен… Однако боль и отчаяние, с которыми Сердцеед трепетно готовил обед для «друга», пробирали до костей – преступник был болен, его разум извратил логику, вписав в картину мира оправданную жестокость и необходимость в принесении жертвы, задыхаясь в одиночестве.
– Во многих культах есть традиции принесения даров демону, в том числе, и для установления связи с ним, слияния с ним – и для этого есть инструменты условной диссоциации. Надень маску зверя – стань зверем, нарисуй на камне глаза – сделай его живым, убей врага – забери его душу. Съешь сердце – получишь храбрость, съешь сердце – получишь любовь… Среди моих пациентов – и вчерашних гостей вечера – нет тех, кто бы был готов идти на подобные меры – даже если бы на словах перспектива отдаться демону прельщала их.
Личность убийцы казалась фантастической и парадоксальной. Качок-дисморфофоб с оральной фиксацией, держащий обиду на женщин элитного квартала Балтимора, желающий дружить с демоном внутри него… Демон неаккуратен и несдержан, сам преступник расчетлив и спокоен. Всех жертв объединяло привилегированное положение, у всех четверых был определенный фенотип крашеных светловолосых блогеров-домохозяек – слишком распространенный, чтобы понимать специфику выборки.
Наказание бессердечной привлекательной женщины было метафорой, Сердцеед мог быть отвергнутым поклонником или завистником. Записи доктора Гаштольда могли пригодиться лишь ради справки, в первых трех преступлениях убийца обошелся и без них.
– Мы все время искали среди тех, кто обитает в этом районе, – молвил Уилл. – Среди знакомых жертв, среди знакомых доктора Гаштольда. Но что, если это мог быть кто угодно – и он выбирал их случайно?
Специальный