и спросил, не нужно ли его мне. Мне хотелось услужить генералу – я и просил его прислать. А уж потом спросил доктора Эртельсона, вреден мне массаж или не вреден. Тот улыбнулся и говорит: «А вы хотите разминку членов массажем?.. Пожалуй, – говорит, – даже и полезно. Только вот какой массаж делайте». Взял бумажку и написал: «Пассивная гимнастика». Написал и велел передать массажисту. Вот и все… Нет, довольно через два дня этого массажа. Все-таки этот массажист будет ко мне ходить, переносить от меня поклоны его превосходительству. Ведь и сам генерал Тутыщев через день делает себе массаж. – Подпругин стал закуривать потухшую сигару и спросил жену: – Куда мы сегодня вечером поедем?
– Да некуда, – отвечала супруга. – Я уж и то думаю. В театр – так завтра наш абонемент в опере. Ну, что два дня подряд в театр!.. Да и не достанешь теперь ложи.
– Да, мало у нас знакомых, мало. Кажется, и распространяешь круг знакомых, а съездить не к кому! – вздохнул Подпругин. – То есть знакомые-то у нас и есть, но все такого сорта, что сами к нам ездят, а к себе не зовут. Да вон хоть бы генерал Тутыщев… Два раза он меня почтил своим присутствием на обеде, а чтоб к себе позвать – ни-ни. А между тем, стороной слышу, что у него по средам журфиксы и даже сенаторы бывают. Сказывают, что тут как-то даже светлейший князь Ченстовский был. Мне Переклюков сказывал. Переклюков даже был. А вот меня не зовет.
– Стало быть, не считает достойным тебя, – ответила супруга.
– Странно. Тогда с какой же стати самому-то ему ко мне ходить? – Подпругин сделал гримасу и задумался.
Через несколько времени он спросил: – Ольга Савишна, хочешь, я арапа себе в лакеи найму?
– Зачем же это?
– Да так. Вот у Кудаловых-Залесских есть. Езжу я мимо, так вижу, что на подъезде стоит. В красном жилете, в стиблетах, в бархатных штанах. Нанять?
– Выдумай еще что-нибудь!
– У людей есть, так отчего же нам не иметь? Вот тогда генерал Тутыщев посмотрит!
– Брось.
– А то так карлика заведу. Вон в газетах публикуется лакей-карлик. Хочешь карлика?
– Не надо. И так уж всякой прислуги целая свора.
– Свора-то свора, это точно. И лакеев много, и все, и ничего в них, знаешь, нет особенного…
– Не знаю, про что ты говоришь.
– Ростом малы, виду нет. Вон я вижу у аристократов на подъезде… Швейцар – зверь, лакей ростом с каланчу, и бакенбарды – во… А у нас все мелюзга. Нет, я возьму арапа, – решил Подпругин.
– Да полно, не бери. Я бояться его буду, – ответила супруга.
– Чего же тут бояться-то! Живой человек, такой же, как и мы, а только черный.
– Ну, вот видишь, стало быть, и не такой, коли черный. Нет, нет, оставь арапа.
– Какая дикость! Ты смотри, не брякни у меня об этом при гостях, что боишься арапа.
– Ну вот… Будто я не понимаю.
– То-то. На тебя иногда находит. Ты сидишь, сидишь да и выпалишь. Охо-хо-хо-хо!
Подпругин зевнул.
– Ежели не знаешь, что делать и скучаешь дома, то поедем сегодня к брату Амосу Савичу, – предложила супруга.
– Ну