с яблонь дым…
Чай
Я размешаю сахар в твоём чае
И буду ждать, когда вернёшься ты.
Я очень сильно по тебе скучаю
И сохраняю все твои цветы —
Засушиваю их в обычных вазах
И вспоминаю дни, когда дарил…
И не было ещё пока ни разу,
Чтоб подарить цветы ты мне забыл!
Ты размешаешь сахар в моём чае-
Пусть остывает-кипяток не пью…
– Не суетись, любимый, – отвечаю, —
Тебе я кипяточку подолью!
И пролистает день ещё страницу,
А завтра снова чая мы нальём…
И так под утро сладко с тобой спится,
А потому, что чай мы пьём вдвоём!
А помнишь?
А помнишь, хорошо тогда нам было?
И ты к реке бежал, как заводной!
И я косынку в речку уронила —
Нептун забрал её себе домой.
А помнишь, как пасхальные раскраски
Раскрашивали вместе до утра
Мы в Воскресенье Светлое, как сказка,
И яйца всмятку била детвора!?
Ты звёзды набирал в мои ладошки
И мне рукою месяц доставал…
Просил: «Ну посиди ещё немножко!»
И так сто раз до дома провожал…
– Не помнишь?
– И когда всё это было?
Неужто я всё это говорил?
– Ну, ладно. Я ведь тоже всё забыла…
И так всегда: я помню, ты забыл!
Когда угасну я…
Когда угасну я, а листики берёзы
Закружат в вихре танца над землёй,
Не раскисай, прошу, и лей недолго слёзы —
Нельзя ушедших бередить покой…
Ко мне не торопись. Спешить сюда не надо —
Я ножки свешу с облака пока…
Обрушусь на тебя дождём и снегопадом,
И вместо шариков отправлю облака —
На день рождения твой, как в детстве безмятежном,
Внезапно листопадом зашуршу…
Ты не грусти, родной, мой ласковый и нежный —
Тебе я и оттуда напишу!!!
Тюльпаны
Моим родителям к 58-летию совместной жизни
Гнутся друг к другу тюльпаны —
Выпал негаданно снег.
И обожжённая рана
Болью на сердце у всех:
Выживут ли? Почернеют,
Крылья роняя свои?
Верю я, что сумеют
Выстоять в трудные дни!
Что им апрельская вьюга?
Ветер и снег – нипочём…
Жмутся, родные, друг к другу —
Так им теплее. Вдвоём.
Ставрополь
Давно велись в родных краях раскопки,
Оценивалась важность этих мест.
Но все нюансы вынесем за скобки,
Ведь главная находка – это Крест!
Из псевдогреческого «ставро» вырос город,
Он рукотворным Ангелом храним,
Больше двухсот, – а он ещё так молод,
Зелёный, светлый, и всегда любим.
Я