не было. Я же делала для личного использования свечи в виде елочек, цветов, зверушек, но для них были куплены силиконовые формы за копейки на одном иностранном сайте, здесь же вряд ли получится сделать такие же, но из дерева.
Я задумчиво рассматривала воск, прикидывала мысленно, сколько в коробках килограмм, и примерный вес давал понять, что его хватит надолго. Осталось выяснить, сколько вообще стоят свечи. Продавать обычные, длинные, годящиеся только для освещения, я совсем не хотела, но надо было начать хоть с чего-то.
– Мам, – донесся голос дочки из кухни. – А мой динозаврик где? Мы теперь здесь будем жить?
Я мысленно чертыхнулась. Возвращаться в ночлежку не планировала, но совсем забыла про чемодан! Он остался лежать там, под кроватью, и мне остается только надеяться, что его никто не успел забрать себе.
Ключ от лавки пришлось искать по всем ящикам и полкам, но так ничего и не нашла. Входная дверь была заперта снаружи, и я с тяжелым вздохом закатила глаза. Снова лезть через окно, будто воришки какие-то! Впрочем, дочери нравился такой способ выхода из дома, так что я помогла ей вылезти в окно и следом выбралась сама.
Мы оказались на оживленной улице. Куда ни глянь, повсюду располагались магазинчики, блуждали торговцы в поисках покупателей, лениво зазывая народ, но большинство из них кучковались у кофейни, где через маленькое окошечко им подавали кружки с горячим чаем. Воздух не был слишком холодным, но очень сырым, из-за чего морозец пробирал насквозь через одежду. Погода в Вивлонде менялась с молниеносной скоростью, привыкнуть к которой понадобится много времени.
Я внимательно осмотрелась еще раз, чтобы понять, в какую сторону идти, и только увидев вдалеке остроконечную крышу храма, которую раньше видела недалеко от ночлежки, но почему-то не запомнила, двинулась в ту сторону. Соня весело скакала рядом. Дочка уже не болела, и сытный завтрак придал ей сил.
– А мне дядя говорил, что я умею колдовать, – вдруг сказала она, несколько раз подпрыгнув на одном месте, чтобы оставить на снегу подошвами сапожек изображение солнышка.
– Ты пока маленькая, Сонь, но потом будешь уметь, – грустно прокомментировала я. Смирилась ли я с тем, что мою дочь заберут работать в магистерию? Нет. Но кто меня будет спрашивать? Что я могу сделать с человеком, который сумел заколдовать свой замок так, что из него не найти выхода?
– Он говорил, что я особенная.
– Это так. Ты же моя любимая доченька, – бормотала я, окидывая взглядом улицу. Мы ушли от свечной лавки достаточно далеко, и мне следовало запомнить дорогу.
– А еще он говорил, что когда я вырасту, то не буду учиться в академии как все колдуны.
– Почему? – нахмурилась я.
– Сказал, что меня там не смогут ничему научить.
– А это почему, он объяснил?
– Да. Говорил, что магия у меня очень… – Соня вздохнула, пытаясь вспомнить слово.
– Редкая?
– Да! Представляешь мама, я как будто феечка!
– Ты волшебница, моя милая.