жидкий сварливый голос поинтересовался:
– Кто тут?
– Чепукин? – строго спросила Вера Витальевна. – Я от товарищей по партии. Вам положена продуктовая взаимопомощь.
– От какой такой партии? – озадачился за дверью мятежный Чепукин.
Все соседи в напряжении уставились на Веру Витальевну. Действительно – откуда она может знать, какой политической партии симпатизирует Чепукин? Может, он анархист. А может, монархист. Однако тетю Веру невозможно было сбить с толку.
– От вашей партии, Чепукин. Перестаньте дурака валять и заберите свой горох.
– Чего? – изумленно переспросил тот и завозился с замком. – Почему горох?
– Откуда мне знать, гражданин хороший? – строго заметила Вера Витальевна. – Партия решила поддержать своих верных членов продуктами питания. На вашу душу выписан килограмм колотого гороха. Или забирайте, или отказывайтесь в пользу бедных.
– Я тоже бедный! – немедленно заявил Чепукин и открыл дверь.
Замок щелкнул, и из щели высунулась тощая белая рука в синих прожилках. Ощущения жалости она не вызывала, оттого что выглядела жадной.
– Давайте сюда, – потребовала рука и пошевелила пальцами.
Вера Витальевна без раздумий вложила в нее толстенький пакет и уже вознамерилась было потребовать явиться пред ее светлы очи. Мол, вы должны расписаться в получении, и все такое… Однако несдержанный Бабанов неожиданно издал горловое восклицание и метнулся вперед, спикировав прямо на эту руку, как коршун на веселую полевку, промелькнувшую в траве. Кажется, он даже зарычал от избытка чувств и тотчас со всего размаху получил горохом по голове. Обалдевший, он отшатнулся, и в этот миг с пронзительным криком в образовавшуюся щель бросилась Алевтина с собачкой наперевес. Собачка залилась лаем, и ее алый бант отчаянно затрясся на макушке.
– Куси, куси его, Джинерва!
Уже в следующую минуту на лестничной площадке воцарился настоящий сумасшедший дом. Разорванные и растоптанные мешки с мусором отчаянно воняли, путающиеся в целлофане и поскальзывающиеся на объедках соседи дружно вопили, Джинерва лаяла, бабушка, прижатая к стене, кричала, как вождь краснокожих. Чтобы их не растоптали, Майя и тетя Вера метнулись к лестнице и поднялись на несколько ступенек, оказавшись над схваткой.
Заветная дверь некоторое время дрожала и ходила взад и вперед. Но, вероятно, Чепукин применил какой-то запрещенный прием, потому что раздалось сразу несколько вскриков, и она захлопнулась – окончательно и бесповоротно. Подъезд содрогнулся. На лестничной площадке повисла растерянная тишина, и тогда обретший цвет и силу голос Чепукина из-за двери мстительно сообщил:
– Ну что, выкусили, ироды? Погодите, я вам отомщу! Гороху дали… Самым святым хотели выманить. Расправу учинить… У-у, кровопийцы проклятые. Поплачете вы у меня.
В этот момент Сильвестр приоткрыл собственную дверь и громко спросил:
– Собака ушла?
– Она у нас сама не ходит, – ответил за всех раздосадованный Бабанов. – Эта королевна желает, чтобы ее непременно на руках носили,