мне в моём сокрушении; мучительна рана моя, но я говорю сам в себе: «подлинно, это моя скорбь, и я буду нести её.
Иеремии, глава 10, стих 19*
Оставшиеся месяцы учёбы прошли как в тумане, густом и всепоглощающем. В один из дней, находясь на занятиях по налоговым системам и слушая мёртвый голос преподавателя, я почувствовал, как размякает тело, путаются мысли и тяжелеют веки. Решив опустить голову на парту, погрузился во тьму. Заснул.
Бзик. Бзик. Бзик.
*Колкое чувство бессознательного, томящееся в недрах разума, далёкое, но искрящееся, будто керосиновая лампа. Оно шепчет тебе отовсюду: «Нет, ты не особенный. Ты не сумеешь познать само сущее этого мира. Ты одинок»*
Проснулся от крика большого инспектора, в офисе. Тот отчитал меня по поводу нарушения четвертого правила компании: «Не спать во время работы: в прямом и переносном смысле». Зайдя в уборную и умыв лицо водой, пришёл в себя окончательно. Я на работе.
Посмотрев в зеркало, попытался вспомнить свой возраст.
Бзик.
*Двадцать семь лет от роду*
«Охренеть не встать…», – прошептал я, всё так же смотря в отражение. Лицо было бледным и вымученным, с мешком под каждым глазом, как от бессонницы. Выйдя из уборной, осмотрелся по всему помещению. Это было обычное здание региональной налоговой инспекции, с обычным для такой сферы деятельности окружением и людьми. Их наполненные тоской и тревогой лица не выдавали никакой тяги к жизни. От внезапной грусти впал в ступор.
Подъём, завтрак, троллейбус, четыре часа работы в офисе, обед, шесть часов работы в офисе, троллейбус, ужин, сон
Бзик.
*Погружайся в бытовую рутину, шестерёнка*
Сев за стол нагромождённого стопками документов и канцелярскими принадлежностями, посмотрел на часы. Было «09:09», за окном пасмурное утро, небо уже не казалось синим. В этот раз оно смешалось с цветом панельных домов. Сделал вдох и закрыл глаза.
Бзик.
*Теперь ты часть социума, раздробленного, но объединённого одним бременем. Бременем бесконечных плясок на огромном космическом шаре, в нескончаемых попытках осмыслить и познать своё существование, каждый раз придавая смысл любому действию, в надежде всегда подстроить бытие под своё сознание, и не наоборот. Постарайся не думать об этом, тащи камень в гору и не думай ни о чём*
Момент падения. Пролетел девятый этаж. От этого массивного потока воспоминаний веет тоской и меланхолией. Обрывочные, но заставляющие вспомнить, с чего всё началось. Быстро, молниеносно, воспоминание за воспоминанием, фрагмент за фрагментом. Процесс продолжается, а впереди ещё восемь этажей отчаяния. Вот и восьмой на подходе, наполненный сладострастием и похотью.
Глава 2. Восьмой этаж
Алкоголь. Улицы. Грязь. Монета. Неон. Клуб. Минос. Экстаз. Влечение. Похоть. Страсть. Забвение.
1,001 секунд с момента падения. Я помню вкус и запах наслаждения. Я помню страсть и мрак забвения.
Сделал