Евгорович! – Бурмистров подбежал к Михайлюку. Туфли так и не просохли после вчерашнего дождя и немного хлюпали. – Вы подумали над моим предложением?
– Послушайте, – начал медленно сдуваться Михайлюк. – Вы – талантливый химик и инженер. И я уверен, я абсолютно уверен (эту реплику он произнёс особенно твёрдо), что в ваших расчётах есть здравое зерно. Но это неэтично, понимаете? Нельзя проводить такие опыты здесь.
– А этично превращать младенцев в кровавое месиво? – выпалил Бурмистров, а затем застрекотал извиняющимся тоном. – Вы же понимаете, что без эксперимента мне не удастся доказать, что аппарат работает – и защитить докторскую!
– Именно поэтому я в который раз рекомендую вам выбрать другую тему, – Михайлюк медленно начал дрейфовать к выходу.
– Но…
– Это моё окончательное решение, – директор поставил точку и направился агрессивно пить пиво.
Бурмистров проводил его взглядом.
«Старый дурак» – вскрикнул он в сердцах. Чуть подождал, а затем спустился по главной лестнице вслед за Михайлюком, завернул за угол и спустился в подвал, интерьеры которого были куда как прозаичнее и состояли, в основном, из переплетений водопроводных труб, бетона, белого кафеля и белого света дневных ламп.
Там, наверху, среди светлых просторных коридоров, молодых аспиранток и седовласых академиков, Бурмистров чувствовал себя чужим. Чужим он, по сути, и был – Бурмистров был варягом из ЛГУ и пришёл в Институт акушерства и гинекологии в 1965. Тогда только-только появились первые машины, которые следили за состоянием рожениц – учреждению понадобился человек для обслуживания оборудования.
Но Бурмистров не был прислугой – он был учёным, учёным-технарём. В нём горело желание создать что-то великое, и однажды судьба подарила ему такой шанс. Пропуская стопку-другую с Бурмистровым после работы, один из аспирантов обмолвился: мол, есть сведения, что в условиях высокогорья овечки дают более здоровое потомство.
Инженер тут же протрезвел – его осенило: низкое давление – ну конечно! Это же так очевидно! Благодаря ему плоду поступает больше кислорода и питательных веществ.
Неделю Бурмистров почти безвылазно сидел в библиотеке, аргументируя свою теорию. Еще неделя ушла на то, чтобы сделать устройство для беременных. Понятно, что роженицу в барокамеру не поместишь. И тогда Бурмистров создал полукруг, который просто надевался на живот.
Директор института благосклонно принял начинания Бурмистрова – а через полгода наступил триумф инженера: результаты показали, что изобретение действительно благотворно влияет на молодых матерей.
Но крысы в белых халатах всё равно смотрели на Бурмистрова свысока – слишком твердолобые и завистливые, чтобы признать в нём своего. Но учёному было на них плевать. По факту, Бурмистрову было плевать и на докторскую – он стоял на пороге изобретения, о котором будет говорить весь мир.
Инженер