Никто из последователей не смог с ним сравниться.
Карл Барус, профессор и преподаватель музыки, и его жена Алиса Барус произвели на свет другую Алису Барус, которая, по словам дяди Джона, «была прекраснейшей и совершеннейшей девушкой во всем Индианаполисе. Она играла на фортепиано и пела; писала музыку, некоторые ее произведения даже были изданы».
Это была мать моей матери.
Да, а Петер Либер, хромой ветеран войны, и его жена София произвели на свет Альберта Либера, который стал индианаполисским пивоваром и бонвиваном.
Это был отец моей матери.
Генри Шнулль, торговец и банкир, и его жена Матильда произвели на свет Нанетт Шнулль, которая, по словам дяди Джона, «была прекрасной, цветущей женщиной с мягким голосом. Она часто пела на различных вечерах. Всегда в хорошем настроении, она располагала к себе неизменным дружелюбием и непосредственностью».
Это была мать моего отца.
А Клеменс Воннегут, вольнодумец и основатель «Скобяных товаров Воннегута», и его жена Катарина произвели на свет Бернарда Воннегута, который, как пишет дядя Джон, «с младых ногтей проявлял художественные наклонности. Он замечательно рисовал, но был скромным и застенчивым. У него не было друзей, он мало интересовался общественными делами. Никогда он не был ярким экстравертом, скорее замкнутым и отрешенным тихоней».
Это был отец моего отца.
Итак, мы добрались до повесы, Альберта Либера, чья эмоциональная несостоятельность, неверие в собственных детей, по моему скромному мнению, в немалой степени повлияли на последующее решение моей матери покончить с собой.
Как я уже писал, Альберт, родившийся в 1863 году, был сыном хромого ветерана Гражданской войны. После того как его отец вернулся в Дюссельдорф, Альберт остался в Индианаполисе управлять пивоварней, которую его отец продал британскому синдикату.
Когда я его впервые увидел, знакомиться было, собственно, не с кем. Он не вставал с постели из-за слабого сердца. С тем же успехом он мог быть марсианином. Что я о нем помню: раззявленный рот. Очень розовый.
В молодости он часто ездил в Лондон.
«Заказывал себе костюмы у портных на Сэвил-роу, – пишет дядя Джон, – был идеальным образчиком викторианского модника: черные пальто из тонкого сукна в стиле принца Альберта, шотландский твид, крахмальные рубашки и воротнички, обувь ручной работы. Он был красив, дружелюбен и общителен. Любил многолюдные сборища, вкусную еду и дорогие вина. Он имел одновременно несколько романов, менял женщин как перчатки и предавался вульгарным развлечениям».
Общий надзор за пивоварнями осуществлял британский офицер-отставник, полковник Томпсон. Он приезжал в Индианаполис раз в год-два, чтобы оценить ситуацию и доложить о ней в Лондон. Вместе с Альбертом они делили большую часть доходов от пивоварни – подделывали счета, продавали товар налево, пускали деньги на липовые рекламные и политические кампании – весь арсенал увода прибылей. Синдикат требовал