ее, чтобы не позволить себе всяких глупостей.
– Убери свои руки! – рычу я, тяжело дыша.
– И почему ты так отчаянно сопротивляешься нашей очевидной обоюдной симпатии? – спрашивает он с любопытством.
– Наглец! – говорю высокомерно. – Я здесь с парнем. Помнишь такого? Ты с ним ужинал вчера.
– Да ну! – Его это известие, похоже, ничуть не смущает. – И где он сейчас?
– Не твое дело!
– Разве? – Густые брови приподнимаются в демонстративном удивлении, когда он твердо произносит: – Я бы не оставил свою девчонку одну на горнолыжной трассе.
– Тогда где твоя вчерашняя пассия, моралист?
– Она не моя, – он делает ударение на последнем слове.
– Меня не касается, – бросаю я так громко, что семейная пара, проходящая мимо, оборачивается. Понижаю голос и выдыхаю: – Прощай!
Гордо вздергиваю подбородок и, отвернувшись от Благова, быстро иду к яркой вывеске с надписью «Прокат».
Румяный мужчина средних лет, который утром выдал нам с Ленкой лыжи, мрачнеет, едва замечает сломанный инвентарь на моем плече.
– Из меня получился никчемный лыжник, – вздыхаю я и поднимаю на него полные раскаяния глаза.
Видя мое расстройство, мужчина смягчается:
– Всякое бывает…
– Я заплачу вам за сломанные лыжи сверх залога, – говорю я и лезу в рюкзак, чтобы достать телефон для оплаты, и с ужасом вспоминаю, что он давно сел.
Да что за день такой сегодня?
– Извините, телефон сел, а у меня нет наличных, – говорю расстроенно. – Можете подождать десять минут? Я схожу в отель за картой.
Мужчина хмурится, рука с терминалом повисает в воздухе.
– Я заплачу, – слышу ненавистный голос. В следующую секунду Благов прикладывает свой телефон к терминалу, из которого через три секунды выползает чек.
Раз, два, три…
Говорят, если сосчитать до десяти, можно справиться с приступом злости. Но даже если я сейчас досчитаю до ста, вряд ли смогу усмирить бешеную ярость, которую своим поступком будит во мне Благов.
В бессилии сжимаю кулаки. Ногти, довольно короткие, впиваются в ладони. Чувствую страшную потребность совершить физическое насилие над другим человеком. Но не драться же с ним в прокате, в самом деле.
Молча направляюсь к двери, посылая в сторону Благова взгляд, который должен испепелить его. К сожалению, он только вызывает очередную ленивую улыбку на его лице.
– Что ты о себе возомнил? – накидываюсь на него, едва за нами закрывается дверь проката. – Мне не нужна твоя помощь! Не нужны твои деньги. Вообще ничего от тебя не нужно!
– Брось злиться, Мирослава, – говорит он сухо. – Это такая мелочь.
Для него – может быть. Для меня это совсем не мелочь. Я не хочу быть обязана этому человеку ничем. И все же все сильнее увязаю в своих долгах ему.
– Выпьешь со мной сегодня вечером? – Его вопрос звучит почти предсказуемо. Вот она – моя расплата.
– Сколько раз повторять, что я здесь с парнем? – высокомерно