предложил съехаться, – моя подруга Дафна.
Кажется, ее совершенно не заботит происходящее. Она прикрывается простыней и хлопает своими длиннющими ресницами, поглядывая на меня без каких-либо эмоций.
За столько лет дружбы я и подумать не могла, что фраза «друзья должны всем делиться» относится и к парням. Или это была инициатива Брайана?
Впрочем, мне плевать, кто из них соблазнил другого. Это ничего не меняет: если парень, с которым ты собираешься провести свою жизнь, не может не совать свой член куда попало, то зачем тебе такой парень?
Не знаю, как я вообще еще стою на ногах, учитывая нервную дрожь, стремительно завладевающую моим телом.
Боже, есть хоть малейшая вероятность, что по дороге домой мое такси попало в аварию и сейчас я нахожусь в коме?
В груди все начинает гореть от ужаса, который разливается внутри, словно растворитель, лишающий меня каких-либо чувств и оставляющий после себя лишь пустоту.
Решаю не собирать рассыпавшиеся по полу вещи обратно в коробку, прекрасно осознавая, что у меня нет на это времени. Каким-то чудом мне удается попятиться назад в коридор и рвануть в сторону лифтов.
Сотни тысяч вопросов проносятся в моей голове, разрывая ее на миллионы частиц, пока я спешно направляюсь на выход.
Хочется просто побежать и со всей силы врезаться в стену, чтобы мои мозги разлетелись по этажу. Этим блеклым сереньким стенам определенно не хватает ярких красок. Хотя никаких мозгов у меня точно нет, раз я не замечала очевидного.
Раз я слепо доверяла Дафне.
Раз я верила Брайану.
В голове не укладывается, какой же наивной идиоткой я была!
Красные индикаторы на панелях указывают, что оба лифта сейчас на первом этаже, и я, решив не дожидаться их, разворачиваюсь на каблуках и следую к лестнице. Всего лишь двадцатый этаж, ерунда для моих бедных икр в сравнении с тем, что только что пережили мои глаза.
И сердце. Мое бедное сердце, вырванное из груди.
Слышу, что Брайан зовет меня, и поворачиваюсь, чтобы посмотреть, есть ли у меня преимущество, успею ли я сбежать.
Замечаю, что он догоняет меня по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, с голой пятой точкой, прикрывая руками свое мужское достоинство – хотя какое, к черту, достоинство, – и мне приходится увеличить скорость, изо всех сил стараясь сбежать от него и грядущего разговора. Но самое ужасное, что сейчас в моей голове промелькнула мысль, что Брайан может простудиться и ему нужно одеться.
Боже, вы же уже тоже поняли, что я безнадежна?
Слезы снова подступают к горлу от осознания, что, кроме него, у меня никого нет и я понятия не имею, что мне делать дальше и куда идти. Из вещей у меня ничего нет, да и денег на счету не так уж и много. Радует, что в сумке лежат ключи от моей машины, которой я пользуюсь достаточно редко из-за плотного движения Нью-Йорка, но уехать на ней от этого кошмара кажется мне сейчас самым разумным. Я хотя бы не умру от холода.
Ну, если я, конечно, вообще жива.
Не забываем, все еще есть небольшой шанс,