хотел нести тело в Париж, не уступали.
Разногласия дошли до того, что был момент, когда по толпе проходила зыбь: человеческие волны готовы были ударить одна о другую. Между ними образовывалось уже пустое пространство…
Опустив голову, мы возвращались… все еще в империю, не в республику. Некоторые даже собирались покончить с собой, но раздумали: они поняли, что чем больше преступлений совершит империя, тем сильнее будет и общее стремление к освобождению.
Один из поводов к этому, и притом превосходный, был, правда, упущен, но в конце концов восторжествовало мнение, что единственным результатом такой отчаянной попытки восстания было бы его подавление, ибо империя успела мобилизовать все свои силы.
Варлен[11], не менее храбрый, чем Делеклюз, писал из тюрьмы, что если бы сражение было дано в тот день, самые горячие солдаты революции погибли бы. Он поздравлял Рошфора и Делеклюза с тем, что они присоединились к этому взгляду.
Пьер Бонапарт был предан суду в июне 1870 года в Туре. Суд был чистейшей комедией, и приговор – уплата смехотворного штрафа 25 тысяч франков для обеспечения семьи Виктора Нуара – еще более усилил всеобщее возмущение, вызванное преступлением…
III
Война. – Официальные телеграммы
Наполеон III, 2 декабря проделавший свое «18 брюмера»[12], желал иметь и свой Аустерлиц[13]: вот почему с самого начала все поражения назывались победами.
Тогда все, подвергавшиеся избиениям за то, что бесстрашно взывали к миру; все те, кто писал: «Поход на Берлин – это не военная прогулка», поднялись, как один человек, не желая допустить вторжения.
Народное сочувствие было с ними, под официальными вымыслами угадывали правду, которая впоследствии выплыла на свет при опубликовании правительственных телеграмм.
Официальное следствие о войне 1870–1871 годов осветило истину, правда, неофициально известную и раньше.
Вот какие сведения посылались из восточных департаментов в военное министерство, которое уверяло, что в армии нет недостатка ни в чем, вплоть до пуговиц на гетрах, и что все дешево:
Мец, 19 июля 1870 г.
– Генерал де Файи доносит, что 17 батальонов его корпуса прибыли. Тут же передаю его депешу крайне срочного характера.
– Запасов никаких, в казначействах нет денег, так же как и в корпусах; жду звонкой монеты. Нуждаемся во всем и во всех отношениях. Пришлите несколько повозок для штабов, здесь их нет вовсе. Пришлите также походные кухни.
Двадцатого июля генеральный интендант Блондо, заведующий хозяйственно-административной частью военного министерства, писал в Париж:
Мец, 20 июля 1870 г., 9 ч. 50 м. утра
– В Меце нет ни сахара, ни кофе, ни риса, ни водки, ни соли; мало сала и сухарей. Спешно вышлите по крайней мере миллион пайков в Тионвилль.
Генерал Дюкро в тот же день писал военному министерству:
Страсбург, 20 июля 1870 г., 7 ч. 30 м. веч.
– Завтра останется едва полсотни людей для защиты крепости Неф-Бриссак