быстро их наберем. Флаеры раскидывали в каждом подъезде нашего дома.
– Кристина, ты что тут застыла? Дети там с ума сходят… – выбегает мне навстречу Светлана.
Да уж, что-то я зависла над вывеской. Красивая, конечно, но все же не настолько, чтобы забыть про все остальное.
Спешу в садик.
Еще слишком рано – всего семь тридцать утра, а мы открываемся в восемь. Но подруги уже сгрузили сюда своих малышей. Мои, естественно, тоже в садике.
– Ма-а-ам… – бежит ко мне рыдающая Таня. – Я облила-а-ась…
Смотрю на свою дочурку и обалдеваю – ее серенькое платье насквозь мокрое, будто она нырнула в бассейн.
– Как ты умудрилась? – развожу руками.
– Меня Игнат у туалета облил… – рыдает она пуще прежнего.
Вот тебе на. Я отвлеклась на финальный осмотр помещения всего на жалких пять минут, максимум десять, а дети уже начудили.
– Кристин, извини, недоглядела, – выходит к нам наша новая нянечка, Вера.
Мамочка-одиночка из соседнего подъезда, которая тоже отчаялась искать работу.
– За ними нужен глаз да глаз, – качаю головой.
И вспоминаю, что сменку близняшкам я взять забыла! Балда гороховая…
Прошу Веру и Свету меня прикрыть, хватаю дочку и увожу наверх переодеваться. Благо недалеко – всего-то подняться на третий этаж.
А когда мы с Таней возвращаемся, меня ждет настоящий сюрприз, причем очень приятный.
Оказывается, за те несчастные десять минут, что нас не было, в садике появились первые гости – близняшки-мальчишки.
Моему счастью нет предела. Вот и первые живые деньги в наш садик! Ура…
– Это Артур, а это Тигран, – представляет их мне Светлана.
Парнишки совершенно необычные. Оба в модных джинсах, с синими футболками. А какие красивые! Огромные черные глазищи с длинными ресницами, пухлые щеки, маленькие очаровательные носики. Не дети – куклы с фарфоровой кожей, даром что мальчики.
Однако как следует восхититься ими мне не дает все та же Светлана.
Она подходит ко мне и громко шепчет на ухо:
– У них отец какой-то странный.
– В чем странность? – поворачиваюсь к ней.
Светлана пожимает плечами:
– Строжился тут на них целую минуту, чтобы нормально себя вели. Потом зачем-то сказал мне, что они любят проказничать и врать и что за ними надо особенно тщательно присматривать. Прикинь! Чувствую, в нашем садике появились дьяволята. Как будто нам Анжелиного Игната мало…
Пока Светка мне все это говорит, поворачиваюсь к ребятам и вижу, как вытягиваются их лица. Они явно не рады, что коллега поделилась со мной информацией об их скверных характерах. Они на глазах грустнеют, злятся. А ведь еще несколько секунд назад улыбались.
Отчего-то у меня екает сердце и становится очень жалко маленьких ребят.
Подхожу к ним, осторожно спрашиваю:
– Мне тут сказали, вы плохие мальчики? Как же так?
– Плохие, – дует губы один.
– Осень нехолосые… – вторит ему другой.
Замечаю,