не сводил с меня пристального взгляда, и тут я внезапно понял: он не просто решил сделать мне заманчивое предложение. Его заставили. Или есть еще какая-то причина.
– Ты, похоже, кое-чего не понимаешь, Хоксвелл. Неужели восемь лет в застенках выветрили из твоей головы последние остатки здравых мыслей? У тебя есть шанс изменить свою жизнь, понимаешь? С тебя снимут кандалы, обнулят все обвинения, вернут звание и почет. Ты будешь получать ежемесячное жалование, как и полагается военному. Ты задумывался о том, что ждет тебя после тюрьмы? Хоть раз думал об этом?
– Думал. И не раз, – сухо ответил я.
– Замечательно. И какие у тебя перспективы, как ты считаешь?
Я молчал. Картер давил на больные точки. Давил сильно, но я все смогу стерпеть.
– Максимум, на что ты можешь рассчитывать – это третьесортное наемничество. Сам знаешь, какие там риски и какой заработок. Ну, возможно, еще пойдешь по криминалу, но там вероятность успешного исхода еще меньше. Ты станешь разменной монетой, Хоксвелл. Биомусором.
– Именно таковым меня и сделало ваше правительство. А вы предлагаете вновь упасть к нему в ноги и вымаливать подачку. Не будет этого. Я спокойно отсижу оставшиеся семь лет и пойду своей дорогой. Ни с армией, ни с какими бы то ни было государственными службами я связываться больше не намерен. Они не ценят простых солдат, так почему же простые солдаты должны ценить их?
Начальник тюрьмы моргнул, наверное, впервые с начала разговора. Потом он откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул, и во вздохе этом отразилась вселенская печаль. Похоже, мое согласие на эту сомнительную работу ему было жизненно необходимо выбить из меня. Помолчав с четверть минуты, он заговорил снова, но теперь его голос звучал тихо и почти безжизненно:
– Беннер будет участвовать в этом проекте. Он уже подписал контракт.
– Бен? Ваш брат? – спросил я, искренне удивившись.
Джозеф Картер кивнул, став мрачнее грозовой тучи.
Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке. Теперь мне все стало ясно.
– С этого и надо было начинать, господин Картер, – произнес я. – Ваш брат, как всегда, полез в пекло, и вам теперь нужен кто-нибудь, кто смог бы присмотреть за ним.
Начальник тюрьмы болезненно сморщился и снова тяжело вздохнул.
– При всем уважении к нему… но я не нянька-андроид, чтобы подтирать ему зад. Однажды я спас ему жизнь, потому что должен был. Бен – славный парень, но ему не достает хватки. Неужели за то время, что я пробыл на курорте, он так ничему и не научился? Он ведь всего на четыре года младше меня, если я не ошибаюсь.
– Научился. И многому, – кивнул начальник тюрьмы, подался вперед, положив локти на стол и уставившись в меня неморгающим взглядом, в глубине которого прослеживалась немая мольба. – Но… понимаешь, Хоксвелл, я за него беспокоюсь. Чуть больше чем через месяц, как тебя отправили к нам, уже в самом конце войны, он получил легкое ранение. Его перевели в тыл. Хотели вообще списать со службы, но он отказался. Через несколько лет его