и самим жителям не даст позабыть об их вине.
Ко мне, прерывая размышления о вечном, подошел Картан.
– Ваше Высочество? – осторожно позвал он меня.
– Да, Картан? – Да, пора уже дальше двигать…
– А куда этих?.. – Стражник кивнул в сторону плотно связанных торговцев и их охранников, хмуро глядевшим на меня.
– Имущество торговцев поделить пополам. Половину на нужды города, другую – в казну. Копию приказа снимешь со столба. А самих – к ближайшему начальнику гарнизона. Тот знает, куда их препроводить. Охранников же, которые изъявят желание искупить вину, – в распоряжение приграничных командиров. Остальных – туда же, куда и торговцев… Да, и пленных освободите, что ли…
– Уже, – кивнул он. – Сразу же после вашего появления.
– Ну и славно! – был мой ответ.
Стражник все не уходил, тяжело вздыхая и переминаясь с ноги на ногу.
– Ну что еще? – нервно спросил я.
– А если бы кто-то догадался, что это были только мороки?.. – шепотом произнес он, глядя в землю.
– Один из Стражей был настоящим, – равнодушно сказал я, наблюдая за уходящим с торжища народом. – Им бы и его хватило. А если нет… – Я неопределенно пожал плечами. В любом случае, мой язычок, зубки да глазки тоже были не больше, чем иллюзией… Весьма качественной, не спорю, но иллюзией.
– Слушаюсь, мой принц! – неожиданно рявкнул мне в ухо капитан, вынудив меня подпрыгнуть на месте, а затем согнулся в торжественном поклоне, отчего я скривился, словно от целой дольки лоя. Мне это раболепие прочно засело в печенках еще в замке!
– Еще раз согнешься – уже не распрямишься! – зловещим шепотом пообещал я ему.
В ответ стражник распрямился, насмешливо хмыкнул, подмигнул, вытянулся, как доска в заборе, отсалютовал мечом, рявкнул: «Служу Властелину!» и, пока я не успел пожелать ему еще чего-то, очень доброго и светлого, отправился выполнять мои приказы. Я облегченно вздохнул.
Так, а теперь исчезаем. Тихо и незаметно, а заодно и не прощаясь. По-эльфийски то есть…
Сперва, подчиняясь моему приказу, растаяли Призрачные Стражи. А потом и сам принц из рода Властителей вместе со своим троном последовал их примеру, подобно утреннему туману… Нет, конечно, сам я никуда не исчезал. Так, набросил на себя невидимость и, пройдя в свою комнату, вышел оттуда уже скромным деревенским простофилей. А потом смотался к кузнецу, забрал у него (наконец-то!) вожделенную грайту и, прикрепив ее к ноге Трима, вывел грона из остонадоевшей конюшни.
На этот раз я не стал набрасывать морок на себя и, замаскировав грона под обычного коня, пошел прочь из города, ведя Трима под уздцы.
Не удержавшись, я прошел мимо места недавнего действа. На помосте сбивались оковы с мрачного клыкастого орка. Дикое дитя южных степей, одетое в одну набедренную повязку из куска козьей шкуры, косилось из-под нависающих бровей и нервно переступало с ноги на ногу.
Кузнец расклепал кандалы, и орк, радостно завывая что-то на своем наречии,