уголь и дрова. А сарай у нас общий.
– Газарыч, а зачем ты замок повесил на сарай? – спросил с улыбкой меня Василий Иванович.
– Потому, что лейтенант без спроса берет мой уголь и дрова, за которые я заплатил свои деньги, а он отказался его покупать. Его предупреждали все.
– Я могу заплатить деньги за уголь, – закричал лейтенант Вася.
– А я зимой печку буду деньгами, потом топить, – ответил я.
– А он ведь прав, Василий, – проговорил замполит. – Что будем делать? Этот вопрос был задан никому конкретно, но получалось, что мне.
– Ни дров, ни угля я ему не дам, – твердо и уверенно сказал я. – Если потребуете открыть сарай, я весь уголь и дрова перенесу к себе на веранду. Если хотите, отдайте свой.
– Я свой не дам, – тут же ответил прапорщик Кузнецов.
– У нас тоже лишнего нет, – вторила председатель женсовета.
– Что же нам делать, – прошептала и опять заплакала жена Чайки.
Тут же замполит и Валентина подошли к ней и стали успокаивать. Наговорили столько, получалось с их обещаний, что практически чуть ли не завтра специальным рейсом, специально для лейтенанта Чайки сухогруз доставит отборный антрацит. Не буду описывать весь разговор, смыслом которого был мой уголь и мои дрова. Все закончилось тем, что я обратился к жене лейтенанта.
– Ольга я поговорю с ребятами, думаю, поделятся и без денег дадут уголька и дровишек. А Вы накрываете «поляну».
– А что такое «поляна»? – спросила, перестав плакать Ольга.
– Это стол с закуской и выпивкой, – ответила за меня Валентина.
– Хорошо, я согласна, – утвердительно сказала супруга лейтенанта.
Весь следующий день я лично подошел ко всем офицерам и прапорщикам, с просьбой помочь молодой девушке в положении, у которой избалованный муж не дружит с головой. Никто не отказал, большинство отказалось даже от рюмки. И уже вечером со всех домов, от всех сараев понесли семье Чайки уголь и дрова. Сгружали все у него на веранде. Так он распорядился сам. Видимо подумал, что я могу пользоваться принесенным ему углем. Получилось довольно много. Если правильно топить, то до весны можно было продержаться.
Когда меня ребята спросили насчет «поляны», я же им обещал, я постучал в дверь к соседям, выскочил Вася, сам, лично.
– Ничего я Вам алкаши не буду наливать, не обязан, – заорал лейтенант. Я ничего не стал говорить и ни о чем напоминать. Пригласил ребят к себе, открыл пару банок говяжьей тушенки, банку гребешков, порезал валяной горбуши, наложил целую вазу красной икры, порезал хлеба. Достал бутылку спирта, купленную в Южно-Курильске, и отблагодарил своих коллег за их доброту. Через месяц после этих событий в пограничный отряд прилетела комиссия на Ил-14. И Ольга улетела вместе с этим бортом в Южно-Сахалинск. А с Васей никто не здоровался и не приглашал его в гости. Но даже в этой моральной изоляции он был спокоен и не мучился совестью. Он твердо знал, что через год, его папа переведет на другую должность, поближе к цивилизации. И плевать он хотел на всех нас.
Помните в замечательной