меня здесь и сейчас. А ему было ещё сложнее. Шепотки кикиморы несколько месяцев кряду подменяли его настоящее отношение ко мне, и теперь Толя сам в себе запутался. Мы оба запутались. И думать, что получится распутать этот клубок в одночасье, было бы с моей стороны слишком самонадеянно.
Власов всё помнил, но для него последние месяцы представлялись какой-то другой реальностью. А хуже всего было то, что молодильное яблоко на несколько дней отмотало его возраст на двадцать лет назад. Разница между нами и до этого была ему занозой в пятке, а теперь он точно знал, что это поправимо. И хочется, как говорится, и колется, ведь к омоложению ещё и амнезия прилагается. Вслух он ничего такого не сказал, но мне ли не знать своего мужа. Он ведь теперь с удвоенной силой будет грузить себя тем, что слишком стар для меня.
Проще говоря, обозримое будущее для нас двоих теперь представлялось хаосом, в котором помимо семейных проблем присутствует ещё и злой умысел врагов. Для начала нужно было как-то устаканить личную жизнь, а потом уже двигаться дальше.
– Надо продукты купить, – сказал Власов после того, как мы совместными усилиями выкупали ребёнка.
– Надо, – согласилась я. – И не только продукты. Я блюдом стараюсь не пользоваться, его Нефёд эксплуатирует. Пусть Владик обсохнет немного, и съездим в магазин.
– Вечером Серёга приедет. Документы привезёт.
– Хорошо. Завтра, значит, вместе пойдём решать вопрос с пропиской.
– Эль…
– Что?
– Ты уверена, что хочешь жить здесь?
– Не здесь, – уточнила я. – Я хочу жить в одном очень милом местечке неподалёку отсюда, но сначала надо выкурить оттуда Артура Карпунина так, чтобы у него уже никогда не возникло желание вернуться. И от Марии нужно избавиться. Но это не сейчас. Позже. И то не факт. Я могу и передумать. А куда блюдо делось?
Я оставила его на кровати в спальне, но артефакт исчез.
– Мяу! Мяу! – донеслось со стороны гостиной нестройным кошачьим хором.
Мы с Власовым дружно повернулись в сторону настежь открытой двери. Сначала мимо неё пропыхтел Нефёд, волоча за собой по полу мешок сухого кошачьего корма, а следом за ним, задрав хвосты, пробежали два голодных любимца – отощавший до нормальных размеров Батон и Муха.
– Мне это сейчас померещилось? – спросил Толя.
– Нет. Блюдо и живые объекты тоже может перемещать, – спокойно сообщила я. – Кстати, о перемещениях… Мне родителей надо проведать и ещё к кое-кому в гости заглянуть. Я не планировала снова становиться домохозяйкой и безвылазно торчать в четырёх стенах, извини. Если ты уверен в своём желании сохранить нашу семью, нам придётся практически с нуля начинать, потому что по-прежнему уже не будет.
– Это я уже понял, – кивнул он. – Ты очень сильно изменилась.
– Уж какая есть, – развела я руками.
А что я должна была сказать? Притвориться, что ничего не изменилось? Близкие люди должны говорить друг другу правду, потому что ложь и недосказанность к добру не приводят. Если вспомнить