выражение лица Дара не изменилось. С такой же безмятежностью в глазах он попрощался со старостой и с Наташей и отправился восвояси.
Глава 4
Дарьяна приняла Натали так, будто ей каждый день утром и вечером приводили вот таких девиц. Сперва она досконально объяснила, где можно спать, где посуда и где можно разместить одежду, которую Натали привезла с собой; затем накормила девушку, научила раздувать самовар, по ходу дела расспрашивая Натали о семье, увлечениях и родном городе. Натали отвечала с охотой: старосте Дарьяне хотелось доверять.
После плотного завтрака Дарьяна проводила Натали к бане. Поблагодарив женщину, Наташа шмыгнула в предбанник – маленькое полупустое помещение, где предполагалось оставить одежду. Извертевшись в попытках дотянуться до лент, Натали наконец избавилась от верхнего платья. Раздеваться догола застеснялась: дверь не запиралась. Аккуратно сложив одежду на лавке, Натали сняла серьги, выпутала шпильки из растрепавшейся прически, подумав, сунула в рукав блузки и свернула его в несколько раз. У крохотного окошка обнаружились отрезы ткани ("Полотенца", – догадалась Наташа) и горшочек с густым мылом, по виду напоминавшим жидкое тесто и ядрено пахнувшим травами.
За тяжелой, грубо сколоченной, дверью была сама мыльня: большая каменная печь с трубой, выходящей сквозь крышу на улицу, полки буквой "Г”, возле них – большая кадка с водой и замоченные веники. Пахло влажностью и берёзовым листом, и этот аромат расслаблял и вытягивал мысли из головы, наполняя её лёгким туманцем.
Натали интуитивно набрала в ковш немного воды и вылила её на раскалённые камни. С тихим шипением поднялось облако пара.
Ну вот, она здесь – Наташа присела на нижний полок. Но надолго ли? Пренебрежение, с которым встретил её Филипп Егорович, отрезвило. Это было похоже на погружение в холодную воду. С чего она взяла, что сможет разобраться в проклятии? Если оно действительно есть, вероятнее всего, наложено кем-то знающим… знатким, как говорил Дар. Он сам учился столько лет, а сколько времени понадобится ей? Да и успеет ли она научиться хоть чему-то?
В тишине раздался негромкий стук, настолько неожиданно, что Наташа вздрогнула. Подкравшись к двери, выглянула в предбанник. За дверью никого не было. “Показалось”, – решила девушка и вернулась было к полку, но тут снова послышался посторонний звук, но, на этот раз, не стук, а как будто кто-то хлопал по стенам мыльни мокрыми ладонями. “Да это дети шутят”, – сообразила Натали. Девушка видела, с каким интересом они наблюдали за ней, а теперь, вот, решили подшутить над новенькой. От этой мысли Натали рассердилась. Встав, она обмоталась грубо тканым полотенцем и направилась к двери с твёрдым намерением натолкать шутникам полный ворот снега, как позади что-то зашипело. Натали обернулась ровно в тот миг, когда в дальнем углу, который показался ей особенно тёмным, мелькнула тень и зажглись два огонька, словно угольки вспыхнули. По мыльне пронесся жуткий хохот – и в Натали полетела вода. Взвизгнув, та инстинктивно увернулась,