в аптеке лекарств, и являющихся в аптеку с громкими претензиями и требованиями вернуть деньги.
– Как будто я их изготовляю, лекарства эти! жаловалась она, отводя душу в разговорах с ним. – Если честно, я даже не фармацевт по профессии, а медсестра. Вообще-то мне в аптеке работать не положено, просто охотников ишачить за копейки, как я, среди москвичей мало… Понаехавшими дыры затыкают!
Эти ежевечерние беседы укрепляли их дружеские отношения и понемногу сближали. Незаметно перешли на «ты».
Кроме аптекарских коллег да старушки, у которой она жила, у Насти не было знакомых в Москве.
Петров и это просчитал. Он верил в открытие Адлера, касающееся одной из странностей человеческой психологии (особенно женской – добавлял от себя Петров): люди больше верят в свои надежды, чем в нажитый опыт.
Вот и пытался заронить в аптекарше надежды на что-то лучшее, чем жалкая комнатушка в Бутове и шаткая служба в заштатной аптеке.
Примерно через месяц Петров решил, что пора пригласить Настю в кафе «Каблучок», угнездившееся в уголке большого парка. Он опасался, что пойти с ним в ресторан она, может быть, откажется, потому что у неё и гардероб не тот, и публики будет стесняться. А «Каблучок» – место уютное, демократичное, кухня незатейлива, но готовят вкусно, есть чем полакомиться. На прикид забежавших перекусить ни другие случайные посетители, ни официанты внимания не обращают. Самое оно.
Получив приглашение, Настя действительно сначала заартачилась. Петров долго уговаривал, и когда двинул в ход последний аргумент: показ мод по воскресеньям – Настена не выдержала:
– Правда, что ли?
– Правдивей не бывает! Агентство «Грин стар» к услугам посетителей славного кафе «Каблучок». Согласие было получено, Петров, ликуя, готовился: подстригся, вымыл свою Ауди, нарядился в лучшую футболку и брендовые джинсы. Настя ему очень нравилась, ему хотелось близости с ней, и он рассчитывал, больше не откладывая, пригласить её к себе домой прямо вот в этот вечер – под предлогом посмотреть кино, послушать музыку, выпить по бокалу хорошего вина…
* * *
Платьице на ней было трикотажное, простенькое, но так тесно облегающее и округлые бёдра, и высокую грудь, так открывающее глазу стройные сильные ноги с круглыми, как половинки яблок, коленками, что пока шли по парку, на неё пялились и мужчины и женщины, свистели вслед какие-то подвыпившие подростки. И это разжигало самого Петрова.
Они нашли столик на веранде кафе.
Принесли меню. Настя выбрала салат с креветками и лапшу по-азиатски. Заказанное доставили быстро. Подцепив креветку на вилку, она с удивлением сказала Петрову: «Я не знала, что раки такие маленькие бывают!» А когда подали лапшу по-азиатски, воскликнула: «Так это ж макароны по-флотски! Обожаю!» Шоколадное мороженое она ела, причмокивая, жмурясь от наслаждения. Петрова смешили и умиляли эти признаки её провинциальной жизни в бедной семье.
Обещанная Петровым наживка – «Грин стар»