тем более что больше ничем, кроме этой черты – добреть от алкоголя – Видаль ее отца не напоминал. Даже в голову не приходило, что он мог бы хватать жену за волосы и тыкать ее лицом в стену. Или щипать дочь за мягкие части тела и мерзко смеяться.
Скорее, Видаль был похож на учителя рисования, который недолго работал у них в школе. Такой же свободный, уверенный в себе. Учитель был еще молодой, пытался детей чему-то учить, воспитывать, а они ему на голову садились. Но Видаль и от учителя отличался, потому что ему никто не посмел бы сесть на голову. Все, кто ужинал в тот вечер в “Джазе”, смотрели на Видаля как на бога.
В конце концов, и на Порше это всеобщее восхищение подействовало. Она выпрямилась, чуть заметно улыбнулась и послала ему через стол такой взгляд, будто хотела сказать, что музыкант ей очень интересен. Она знала, что и свет в ресторане правильный, и она выглядит сейчас хорошо, поэтому не сомневалась в своей неотразимости.
А вот заметил ли этот взгляд Видаль – она не знала. Волосы падали ему на лоб, а когда он опускал голову – совсем закрывали лицо. Сидевшему рядом с ним Виктору это тоже не нравилось:
– Убери лохмы, мешают говорить, – сказал он сердито.
Видаль пятерней загреб прядь со лба к затылку, но она снова стала сыпаться вперед маленькими прядками.
– Ободок тебе куплю… – пробормотал Виктор.
Когда Видаль открыл лицо, Порше разглядела, какие красивые у него глаза – светлые, прозрачные и туманные одновременно.
“Видит он ее или нет?”, – задумалась она. Обхватив тонкими пальцами ножку бокала с вином, она стала отпивать по глоточку, оставляя на губах по красной капле и делая вид, что не замечает этого. Так как свои бледные от природы губы Порше не красила, капля вина была очень заметной. Выглядело сексуально, девушка это знала. Но ей пришлось сделать несколько таких небрежных глотков, прежде чем стало ясно – Видаль смотрит на ее губы.
Виктор тоже смотрел, а так как он не был идиотом, то с модели он перевел взгляд на Видаля. Что думал менеджер по поводу наметившихся перспектив – было непонятно.
При этом обсуждалась та же тема, что и утром.
– …Я не поеду за границу, не хочу, – говорил Видаль мрачно. – Даже не надейся, что буду переводить тексты на английский язык. Плевать я хотел на этот твой западный рынок…
– Олег, ты не хочешь думать о семье, о сыне. Какую жизнь ты ему готовишь? Что ты ему дашь?
– Удиви меня новыми аргументами, – ответил Видаль и произнес очень четко: – Теперь я буду делать только то, что считаю нужным. Мне надо стать собой.
– Подумай о своей группе! Ребятам надо зарабатывать!
Видаль его уже не слышал.
– Как тебя зовут? – спросил он через стол у Порше.
– Порше.
Он усмехнулся, словно услышал хорошую шутку.
– Ты любишь дорогие машины?
– Я их достойна, – выдала Порше домашнюю заготовку.
– Не хочешь отсюда уйти?
Она краем глаза глянула на Катю. Катя сделал вид, что ничего не слышит, ничего