формы и сушили на солнце. Так получались кирпичи. Из них и складывали хату. Обмазывали её, глиной с лошадиным навозом и белили мелом или известью. Крышу делали из соломы, пол мазали глиной смешанной с кизяком. Такая хата имела печь, на которой готовили еду. Летом в хате всегда было прохладно, а зимой тепло. Сегодня же она служила кухней для семьи моего друга. А жили они в новом кирпичном доме. Нас устроили за домом на сеновале.
Было очень хорошо, лежать на свежем сене, укрывшись старым тулупом. И слушать, как рядом квохчут куры, возятся поросята и жуёт свою, жвачку корова. Впрочем я увлёкся и отошёл от того о чём хотел вам рассказать.
После ужина, я решил пройтись по станице. Я шёл по узким кривым улицам, в сторону реки. Возле небольшого двора, на потемневшей от времени, деревянной скамье, сидел молодой армянин. Он был большой с красивыми чёрными глазами, и вьющимися волосами. Сильные руки, свободно лежали на тренировочных штанах. Про таких говорят, первый парень на селе. Он свистнул мне. Я остановился.
– Поди, сюда – Я подошёл – ты кто?
– Кирилл.
– Кирюха, значит. А я Армен. Ты откуда?
– Из Москвы.
– Из Москвы-ы – Он протянул окончание так буд то я с марса – А до кого приехал?
– К Чемирисовым…
– А, до Чемириса… ну садись – Он подвинулся, и я сел – Отдыхать, значит. Ну как там в Москве?
– Хорошо.
– Ну, это хорошо, что хорошо. Кого из звёзд видел?
– Да никого.
– Как никого? А что ты там делаешь?
– Учусь
– На кого?
– На филолога.
– Это, что за зверь?
– Ну, это, тот, кто занимается словом, литературой различных культур и народностей.
– Учитель литературы, что ли?
– Можно и так.
– Уважаю, значит, учителем будешь.
– Да.
– Это хорошо – Он разговаривал со мной как-то, между прочем, без особого интереса. Только потому, что ему скучно.
– А ты, что тут?
– Бабу жду. Сейчас муж её на работу уйдёт, так она и прибежит.
– Прям так, и прибежит?
– Прибежит. Что б ко мне и не прибежала. Ко мне тут все бабы бегают. Достали уже. Кошачье племя.
– А ты скажи, что б ни ходили – Он посмотрел на меня и усмехнулся.
– Молод ты ещё. Небось, и бабы не пробовал? – Он рассмеялся. Раскатисто и свободно, так как гремит весенний гром – Сейчас прийдёт, посмотришь на неё. Бабы они как кошки. Ни стыда, ни совести. Только свадьбу отгуляла, а уже бежит, по земле стелиться. Глаза шалые, бесстыжие, всё отдаст за ласку. Как буд-то магнитом их ко мне тянет.
– А как же мужья? Ведь побить могут? – Он улыбнулся, – вот видишь? – И сжал перед моим носом огромный кулак.
– Уже пробовали, а я им тогда сказал. Что хорошая баба, от хорошего мужика не побежит. А если бегает, значит сами на себя, пусть пеняют.
– Неужели все такие?
– Почти все. Баба ради утоления своей кошачьей страсти на всё готова. Не веришь?