того дракона подняв,
пришел в Багдад, дабы удивить.
Дракон – как колонна дома,
тащил он его ради ничтожных денег,
1005 Мол: «Я мертвого дракона принес,
охотясь на него, я много трудностей испытал[143]!»
Он считал его мертвым, однако
тот был жив, а он не глянул хорошенько.
Он от стужи и снега застыл,
был он жив, но казался внешне мертвым.
Мир застыл, имя ему – «неодушевленный (джамāд)»[144],
«неподвижный (джāмид)» значит «застывший», о учитель!
Погоди, пока солнце Страшного суда не явится,
дабы увидел ты движение тел [этого] мира.
1010 Когда посох Мусы здесь стал змеей,
разуму о неподвижных предметах пришли вести.
Поскольку [Он] твой кусочек праха сделал человеком,
все виды праха [тебе] необходимо познать.
Они, мертвые – по эту сторону, а по ту сторону – живые,
молчаливы здесь, а на той стороне – говорящие.
Когда с той стороны [Он] пришлет их к нам,
тот посох станет с нашей стороны драконом.
И горы также Даудовы мелодии запоют,
вещество железа в руках воском будет[145].
1015. Ветер превратится в носильщика Сулаймана[146],
море поймет речи Мусы[147].
Луна с Ахмадом увидит указания[148],
огонь для Ибрахима[149] обернется жонкилем[150].
Земля поглотит Каруна[151], как змея,
жалующийся столб[152] окажется на правильном пути.
Камень поприветствует Ахмада[153],
гора Йахйе пошлет весть[154]:
«Мы – слышащие, видящие, радующиеся;
но с вами, лишенными близости, мы молчим».
1020 Если вы в сторону неодушевленности (джамāдū) идете,
как вы станете близкими друзьями душам неодушевленных?
От неодушевленного к миру душ ступайте,
гомон частей мира услышьте!
Явственно восхваления Богу неодушевленных тел донесутся до тебя;
искушения суждений по аналогии не похитят тебя.
Поскольку у души твоей нет светильников
для зрения, ты провел аналогии,
Мол: «Целью восхваление явное разве бывает?
Претензия на видение [его] – фантазия блуждающая!
1025 Но видящего видение этого
во время назидания делает [самого] славословящим Бога.
Следовательно, когда через восхваление тебя обучат,
тогда такое наставление [на путь] уподобится произнесению [восхваления]».
Таково аллегорическое толкование (та’вūл) му‘тазилитов
и того человека, который не имеет света [внутреннего] состояния.
Если за пределы чувств не вышел человек,
представлению о потустороннем он чужд.
Этим речам нет конца! Змеелов
тащил ту змею с сотней вздохов,
1030 Пока не пришел в Багдад он в поисках толпы,
чтобы собрать